Яндекс.Метрика
  • Интервью

Режиссер Егор Баранов и актриса Юлия Франц о фильме «Гоголь. Вий»

Фото Режиссер Егор Баранов и актриса Юлия Франц о фильме «Гоголь. Вий»

Фильм «Гоголь. Вий» по мотивам произведений Николая Гоголя и его биографии выйдет на экраны уже пятого апреля. Челябинские журналисты поговорили с режиссером фильма Егором Барановым и актрисой Юлией Франц, исполнившей роль панночки Оксаны, о цензуре, жестокости и страшных снах во время съемок фильма.

– В фильме «Гоголь» очень много мистики. Почему в России эта тема оказалась так востребована?

Егор Баранов: Мистика всегда востребована. В фильме у нас условный конфликт эпохи романтизма. Конфликт человека, который находится в пограничном состоянии между двумя мирами. В «Гоголе» нет чего-то остросоциального, но есть то, что присутствует в нас всегда – наше внутреннее представление, страхи и то, как мы выходим с ними во внешний мир.

– На ваш взгляд, «Гоголя» можно показывать детям, несмотря на жестокие сцены, которые есть в фильме?

Егор: Даже нужно! Там нет жестоких сцен. Я не понимаю, почему за последние 15 лет наша цензура превратилась в маразм. На самом деле в головах детей жестокости намного больше. Например, я одно время преподавал в детской киношколе. Там было задание для десятилетних детей – придумать свой сценарий. В какой-то момент все родители обеспокоились, что их дети предлагают очень жестокие истории.  Нам пришлось пригласить психолога, который объяснил, что это абсолютно нормально в таком возрасте. Нужно беспокоиться, скорее, когда ребенок сочиняет историю про то, как он на зеленой поляне срывает цветочек и радостно убегает вдаль. А детская жестокость – это просто экспрессивность и максимализм. Все зависит от воспитания, а не от того, что дети увидят на экране.

[title]

– Импровизировали ли актеры во время съемок?

Егор: На этапе подготовки, во время репетиций, актеры вместе с нами лепили персонажей, предлагали какие-то элементы, тонкости. Но это не импровизация, а работа над ролью. Самой импровизации на площадке было крайне мало. В таком сложном жанре с большим количеством трюков, подготовленных компьютерной графикой, было бы неправильно делать шаг влево, шаг вправо. Постановка кадра, то, где должны находиться актеры относительно друг друга, – все это было заранее выверено художником, режиссером и операторами.

Юлия Франц: В плане импровизации мне было очень комфортно работать, потому что Егор четко понимал, что хочет видеть. Это огромное удовольствие, потому что такое встречается не всегда. Бывает, когда режиссер сам не знает, чего хочет. Вот тогда ты вынужден импровизировать там, где, может быть, не надо. Конечно, мы обсуждали какие-то моменты, но импровизационных крайностей не было. Ставилась четкая задача, а когда она есть – работать намного приятнее и проще.

[title]

– Юлия, вам нравится ваша героиня?

Юлия: Конечно, мне она очень нравится. Я ее жалею. Мне кажется, это такая банальная история. Каждый актер своего героя любит и оправдывает, даже если играет какого-нибудь ужасного маньяка.

– Понравилось ли вам работать с Александром Петровым (прим. ред. исполнитель роли Гоголя)?

Юлия: Это один из главных вопросов, всем интересно. Мы замечательно поработали, он прекрасный партнер, очень тактичный и воспитанный человек. Он как актер дает тот энергетический посыл, который необходим. Когда с ним работаешь, то абсолютно расслабляешься, роль становится играть легче.

– Расскажите, а где проходили съемки?

Егор: Основная часть съемок проходила в Псковской области, в Пушкинских горах. В пушкинских местах мы снимали историю про Гоголя – все очень логично (улыбается). Там мы построили поселок Диканьку. Вторая часть съемок проходила уже в интерьерах и павильонах Санкт-Петербурга.

– Ваш фильм – это переплетение биографии писателя и его произведений, хоррора и мистики. Как долго формировалась эта вселенная?

Егор: Изначально идея принадлежала Александру Цекало, который ее разделил с продюсерами Валерием Федоровичем и Евгением Никишовым. Вместе они уже работали над сценарием первой серии и пришли ко мне как к режиссеру уже с готовой концепцией. Вопросы некой стилистики и ведения Гоголя в их сценарии не были заложены. Это было место для моей режиссерской импровизации. Продолжение сценария мы уже писали вместе, постепенно расширяя вселенную. Нам было важно, чтобы в такой шутливо извращенной форме присутствовали все персонажи Гоголя. Они должны были торчать практически отовсюду.

– Вам страшные сны после съемок не снились?

Юлия: Нет, мне не снились. Участие в подобном проекте на мою жизнь не повлияло. Все нормально было.

Егор: Мне во время съемок снились. Я чувствовал всю ответственность съемок сцен с Вием. И это преследовало меня все время. Учитывая, что съемочный период был длинным, я понимал – через три недели мы снимаем Вия… Через две недели мы снимаем Вия… Съемки Вия, которые длились неделю, были самым сложным моментом. Мне уже даже снилась эта съемочная площадка, что мы что-то забыли снять, что-то упустили. Я понимал всю степень ответственности. Эта история каноническая: все будут ждать, как она реализована в нашем фильме. Считаю, что наш Вий получился.

– Довольны ли вы реакцией зрителей на предыдущую часть?

Егор: Есть хорошие отзывы, есть отрицательные. Это неизбежно. Бывают отрицательные отзывы по делу – к таким я отношусь с уважением. Бывают из-за жестоких сцен. Для меня это не по делу. Это неправильный консерватизм: когда мы внутри себя настолько ограничиваемся и требуем, чтобы это ограничение было распространено на всех остальных людей. Особенно меня удивляет, когда есть претензии к обнаженным сценам. Тем более когда они исходят от молодых людей. Что такого страшного в голом теле, которое мы видим в зеркале каждый день? Как оно может извратить наше сознание? На мой взгляд, никак. Цензура повлияла на сознание людей настолько, что они сами стали мыслить цензурой.

– Как вы считаете, после просмотра вашего фильма книги Гоголя будут читать чаще?

Егор: Я не хотел бы громко заявлять, что мы сейчас перевернем мир, вернем любовь к русскому классику. Это было бы очень самонадеянно. Безусловно, будут люди, которые захотят прочитать его произведения после просмотра.  После премьеры первого фильма было приятно слышать, что кто-то ходил в кино с детьми и они после фильма, ворвавшись домой, тут же сняли ботинки, залезли на полку, достали томик Гоголя и принялись читать. Такой интерес есть, но насколько он массовый я не могу сказать. В любом случае приятно, даже если это сделают два человека.

– «Гоголя» показывают за рубежом?

Егор: Мы много ездим на различные смотры, кинофестивали. Например, в январе я был на фестивале во Франции. Публика очень хорошо приняла фильм, они спрашивали, когда выйдет продолжение, будет ли это показываться на французском телевидении. Но коммерческого проката за рубежом пока нет. Знаю только, что в Германии небольшой был. Скорее всего, международные показы начнутся, когда будут готовы все фильмы.

Юлия: Да, у нас во Франции был полный зал. После показа ко мне подходили разные люди, которые искреннее восхищались фильмом.

– А как вы считаете, поможет ли этот фильм понять иностранцам загадочную русскую душу?

Юлия: Я не знаю, насколько они смогут понять русскую душу, потому что, мне кажется, нужно быть отчасти русским, чтобы ее понять. Мы сами иногда не понимаем свою душу.

Егор: Ее можно понять, только прожив с ней. И то это не всем удается.

Фото: ТВ-3

Комментарии 0