Юрий Федоров: Война – самое подлое изобретение человечества
Вот и пришёл на нашу землю 64-й День Победы в Великой Отечественной войне. Мой папа, Георгий Иванович Фёдоров, прошел её всю – от звонка до звонка, прихватив напоследок недолгие бои с японцами в Китае и на Дальнем Востоке. Письма от него, как вспоминала мама, перестали приходить в начале весны 45-го. Вот почему победный май для нас стал горьким месяцем – над домом повисла тягостная пелена неизвестности, каждый стук в дверь будил надежду и радость. А после Победы ушла и надежда, да и радость стала соленой и чужой.
По осени мама собрала, что было в доме, и пошла к гадалке. Та разбросила карты и сказала: «Жив, жди казенного человека. Поедешь с ним далеко. Через год вернешься обратно, но будешь жить не здесь, а через речку». Всё свершилось, как напророчила.
Приехал солдат, привез документы, и мы помчались в Китай к папе, который там закончил свою Вторую мировую войну.
Через год отца демобилизовали, и мы вернулись в Горький, но направили его работать в город Бор, что напротив, на другом берегу Волги.
Много лет спустя начал я узнавать, как под великим секретом гнали весной 45-го эшелоны к китайской границе, и папа проезжал почти через Горький, где мы жили, не смея послать нам весточку. У Великой войны – великие тайны.
ЧТО МЫ ЗНАЛИ
Отец почти ничего не рассказывал о войне. Всё больше отшучивался, когда его об этом спрашивали. Раз в год, 9 мая, он надевал парадный пиджак с наградами, и мы шли с ним прогуляться. Зная, как дорог ему этот день, я старался приехать к отцу и всегда с волнением наблюдал за фронтовиками, которые безошибочно узнавали друг друга в людском потоке, здоровались, торжественно приветствуя: « С праздником!» Мне всегда казалось, что у этих людей есть одна общая тайна. Сегодня, когда я уже не могу 9 мая пройтись вместе с папой, я нашел ответ: эти люди, только они знали, что такое война.
Всё море книг и кинофильмов, что написаны и показаны о войне, и в малой степени не могут передать то, что знали и помнили миллионы людей, прошедшие дорогами Великой Отечественной. У каждого из них была своя война, свой окоп, свой страх перед атакой и своя радость, что остался в живых. Эти чувства и мысли несли в себе миллионы оттенков, которые не передать ни одному самому гениальному поэту, и которые уходят от нас, как уходят из жизни поколения, чьей душой и памятью они были.
Тогда, в 45-м, нам, детям фронтовиков, не было нужды задумываться над тонкостями человеческой души, которую корежит каждый день войны. Мы знали одно – наши отцы победили, они вернулись с войны, и не было в нашей жизни счастья больше. Это правда того времени. Она дорога мне, как незабываемый счастливый момент, когда я обнял папу, молодого, огромного, и с восторгом смотрел на его боевых товарищей, которые в орденах и медалях радовались нашей встрече.
Поколение победителей! Такими они и останутся навеки в истории и нашей памяти – победителями в самой страшной войне 20-го века.
С годами стала проступать другая правда о войне. Её не назовешь изнанкой войны, она её часть, горькая и мучительная. Победители платили страшную цену за каждый свой бой, за каждую победу.
Теперь я понимаю отца, его нежелание краснобайничать о войне. Он знал всю правду. Пусть в пределах своего полка, дивизии, где служил. Он знал цену победы, но не хотел, чтобы её тяжесть ложилась на души родных. Так и ушел, не передав нам этого скорбного груза.
А мы должны знать. Победа это не только залпы салютов и победные марши. У неё другая цена. Многие годы собирал я факты и цифры о цене народной победы. Многое из этого отец наверняка знал. Да что знал! Фронтовики на своих плечах и душах вынесли всё, о чем долгие годы молчали.
МЫ ЗА ЦЕНОЙ НЕ ПОСТОИМ
В начале семидесятых день Победы начали вновь отмечать широко, с помпой. До этого праздник чтили, но без особого государственного размаха. Леонид Брежнев вернул ему народное почитание, сам при этом украсив собственную грудь звездами и орденами мирной пробы.
В «Челябинском рабочем» я вел страницы о вкладе области в разгром фашизма и попросил фронтовиков приходить в редакцию, рассказать о военных годах. Откликнулось много, тогда ещё крепких, мужиков. Вспоминали от души, ярко живописуя атаки и наступления. Всё было знакомо по книгам и кино.
А один начал негромко рассказывать, как под Москвой в самую страшную зиму 41-го пошел в первую атаку с дубинкой в руках. «С какой дубинкой?» - переспросил я. – «С деревянной, понятно».- «Как же так? В то время там сибирские дивизии дрались». – «А мы тоже не из Африки были. С Урала. Но одна винтовка на троих. Отцы – командиры сказали, что в бою добудете вооружение. Кого убьют, ранят. Да и у фрицев можно разжиться».
Пожалуй, впервые тогда я столкнулся с правдой войны, которую хранил в душе и памяти тот человек, и, может быть, впервые хотел поведать всем. Грешен, про дубинку я тогда не написал. Знал, что цензура такую «напраслину» возводить на праздник Победы не позволит.
Жалею, что не спросил тридцать лет назад о том, что чувствует человек не просто идущий в атаку, а бегущий на врага с голыми руками. Да не один он такой – каждый третий. Добежали они в 41-м до вражеских траншей, правда, не все. Оружие раздобыли. Нашему земляку повезло, воевал он до победы.
Из 41-го пришла к нам страшная справка. Комиссару внутренних дел СССР сообщается, что «с начала войны по 10-ое октября с. г. Особыми отделами НКВД задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. По приговорам Военных трибуналов расстреляно 10 201 человек, из них перед строем 3 321 человек. 632 486 человек сформированы в части и вновь отправлены на фронт».
Это тоже правда и цена Победы. Сегодня никто не скажет, кем были эти люди – трусами или предателями. Загнанные страхом смерти, они бежали от катящихся валов немецкой армии, спасая свою жизнь, и потеряли её перед строем Красной армии.
Помню шок, который испытал, когда впервые увидел кинокадры пленных. Наших пленных. Бесконечные потоки измотанных, бредущих из последних сил людей. Смотреть это больно и горестно, особенно нам, детям победителей, воспитанных на непобедимости и легендарности нашей армии.
Но это было.
Много позже нашел документ управления по делам военнопленных Верховного командования вермахта, в котором с немецкой скрупулезностью сообщалось, что на 31 декабря 1944 года с начала войны взято в плен 5 231 057 человек. Из них умерли или расстреляны 3 226 237, направлены на работу 875 579, освобождены 816 230 человек.
Первая цифра всех наших потерь за годы войны была определена в семь миллионов. Её назвал Сталин в 1946 году в газете «Правда». В 1961 году Хрущев в письме премьер-министру Швеции пишет уже о 20 миллионах. Последние скорбные подсчеты довели эту главную цифру цены победы до 27 миллионов. Но это не все потери.
Только за несколько последних лет поисковые группы нашли захоронения 120 тысяч советских солдат и установили имена 20 тысяч из них. Сто тысяч ещё безымянны.
Историки считают, складывают, вычитают. Одни, чтобы доказать, что на полях сражений мы потеряли не больше, чем армия противника. Другие, доказывая промахи верховных стратегов, приводят цифры наших огромных безвозвратных потерь по сравнению с немецкими.
На Бородинском поле, среди множества памятников во славу русского оружия, есть один необычный. Его воздвигло правительство Франции в память о павших здесь солдатах армии Наполеона. Внешне это обычный монумент с одним исключением – на нем выбита точная цифра погибших при Бородино французов вплоть до последнего человека.
Народ Советского Союза не постоял за ценой Победы в той войне. Цена заплачена великая и горькая. Причин тому много. Их можно искать ещё, опровергать, доказывать. Но то, что человеческая жизнь ценилась на Руси крайне низко во все времена, мы ощущаем на себе и сегодня.
И ещё об одной составляющей цену Победы хочу рассказать. Об этом в определённые моменты нашей истории старались не вспоминать, а то и просто замалчивать. Вот почему в России об этом знают мало. Речь идет об ленд-лизе – американской помощи в годы войны.
… Бабушка открывала банку аккуратно и осторожно. Потом опрокидывала её на тарелку, стучала по донышку и розовый цилиндрик падал вниз. Банку вручали мне и я ложкой, а где и пальцем выскребал то, что оставалось на её боках. Конечно, доставался мне и розовый кусочек, но банка была моя. Я и сегодня помню вкус американского колбасного фарша, который неведомо какими путями попадал несколько раз в наш дом во время войны. Может, это была посылка с фронта, возможно, получали по продовольственным карточкам. Память этого не сохранила.
Но сегодня я точно знаю, что США поставили в СССР за годы войны 4 миллиона тонн продовольствия. Причем именно в это время американцы начали производить различные концентраты – порошковые кофе, молоко, яйца, супы и каши в брикетах. В таком виде их было более выгодно транспортировать за моря и океаны в Россию. Тушенку в окопах так и называли – «второй фронт», не вкладывая в это понятие никакого уничижительного смысла.
Объемы некоторых поставок поражают размерами. Были поставлено более полутора миллионов километров телефонного провода, 420 000телефонных аппаратов. Потребность Советского Союза в жире и растительных маслах более чем наполовину была удовлетворена поставками из США. 400 000 армейских грузовиков и джипов везли Красную Армию к победе. На железнодорожных путях работало 1815 американских паровозов и 10 тысяч железнодорожных платформ.
Миллионы тонн стали, меди, бронзы и алюминия – это тоже шло из Америки. Сорок тысяч тонн семян тридцати американских сортов легли в русскую землю. Пятнадцать миллионов наших солдат сносили за годы войны по паре американских сапог. Да что сапоги - в США был построен специальный завод по производству экзотической обуви – валенок, которые никогда не выпускали за океаном
Что касается боевой техники, то в Россию было поставлено 7 тысяч танков и 14 тысяч самолетов. Читать об их участии в боевых действиях мне не приходилось. Думаю, опять-таки по политическим мотивам. Не стояла же вся эта мощная техника во время войны в запасе.
Вдумайтесь: почти 17 миллионов тонн грузов получили мы за годы войны по ленд-лизу на сумму более 9 миллиардов долларов. Мы должны вспомнить об этом в день Победы.
ПОМНИ ВОЙНУ
Время стирает из памяти многое. Уходят детали, частности – остается самое главное. Уходят в историю события, уходят поколения. Они уносят с собой дух и атмосферу своего времени, и слишком часто мы начинаем представлять прошлое, опираясь на законы настоящего.
Великая Отечественная война была самой страшной в истории человечества. Во Второй мировой войне погибло 50 миллионов. Наша страна потеряла почти тридцать. Этот страшный счёт всегда в нашей памяти.
Последние годы внесли много нового в наше понимание того, что происходило на той войне. Гордясь теми, кто дошел до Берлина, мы вернули доброе имя людям, которые проявили минутную слабость и в силу роковых обстоятельств оказались в плену. Мой отец, как фронтовик, обходил таких стороной. Я понимаю, что война рождает героев и тех, кто теряет разум перед лицом смерти. Это нужно понять и простить.
Война слишком жестокое испытание, чтобы все на ней поступали так, как это было показано во всех послевоенных фильмах. Теперь мы знаем, что война самое подлое изобретение человечества. Вот почему надо всегда помнить войну, особенно такую, как наша Великая Отечественная.
