Пролетают журавли над Хлебинкой…

«Родовое гнездо» как национальная идея

…Сидим у раскрытого окна в сад, чаевничаем со свежим янтарным медом, время около семи утра. Селяне встают рано, – и привычка, и заботы. А летом еще солнышко торопит. Хозяйка дома, Александра Васильевна промолвила: «Виктор-то уже в шесть часов на машине проехал, видела»…

Ну что ж, будем ждать, когда директор хозяйства «Хлебинка» закончит первоочередные дела и заедет в отчий дом, – договаривались поехать по полям смотреть, чем богато семейное крестьянское дело с вкусным "хлебным" названием. А пока в воспоминаниях хозяйки – картины былого: рассказ ведет Александра Васильевна интересно, даром, что 87 лет, а память четкая, речь образная…

– Да, вот когда мы уехали в ЧапаИ (село Уфимское, колхоз им. Чапаева), нам там дали квартиру. И вот 16 лет мы там прожили. Когда это фермерство началось, они – Виктор с братьями - приехали, мы с дедом дома были. Приехали: «Вот эдак, значит, мы хотим начать дело. И Хлебинку заново отстроить»…

– Погоди, говорю, ладно ли это будет?

Подумали – прикинули, они уехали в Верхнеуральск, какие-то бумаги сделали, опять приезжают: «Ну что, давайте, сколько у вас денег?» Мы с дедом посмотрели друг на дружку – ну ладно, отдали деньги. Купили два трактора они, потом колхоз дал им комбайны, да уже почти что металлолом. Пока везли, чуть не рассыпались. Сделали тут в леске балагашек – стащили туда это все железо, а зять был сварщик, давай все направлять. И вот мы посеяли по первому году 700 гектаров, и этот урожай-то они сняли и увезли за эти комбайны. Так с тех пор и мучимся… Говорю Виктору-то, – ты уж на пенсии, и понял, до чего дошел? Все пашешь… А людЯм сейчас дали свободу, хочешь – работай, а нет – на бирже стой: там платят – зачем работать? Им «чем за два рубля бежать, лучше за рубль лежать».

Из истории: Когда Виктор Фомин приехал весной 1990 года на место деревни, где родился, его встретили только одичавшие яблони да колодец рядом с руинами отчего дома. Некогда оживленная многоуличная деревня представляла огромный пустырь с холмиками от домов, поросшими крапивой и бурьяном. Другой от такой унылой и безнадежной картины развернулся бы и уехал… А Петрович огляделся, да и наметил с первого заезда, где что будет. Начали братья Фомины, конечно, с колодца – вычистили, подправили, – а вода в нем вкусная, из недр уральских предгорий… Ну вот, решили, вода есть, можно и возрождать отчую Хлебинку.

Яблони дождались возвращения…

Александра Васильевна вспоминает, что их возвращения дождались старые яблони той Хлебинки, которую признали в 70-е «неперспективной» и вынудили народ местный уехать – куда кто.

– Правда, стояли все в сухих сучьях, мы их обиходили, они у нас и пошли расти.

Одна и сейчас стоит, вся усыпанная яблоками…

– Когда вы сюда вернулись, ваше сердце успокоилось? В свой дом переехали, из тесной квартиры, на землю свою, где детей всех семерых рожали.

– Да, я так рада была, когда сюда переехали, там спать не могла, все деревня грезилась. Скучала за ней…

Дома в хуторе строили рабочие, по фоминскому проекту, просторные, со всеми удобствами. Старшая дочь Тамара с мужем зимовали первый год во времянке, можно сказать, в безлюдьи – приглядывали за стройкой.

– А на вторую вёсну мы с дедом переехали сюда. Тоже следом зимовали, уже в два двора. Вот такая у нас жизнь веселая была. Потом сообща стали все доделывать и съезжаться. Так мы здесь и «загнездились».

И стоит хутор под горкой, а с неё видно еще 5 деревень вдали. И опоясывает горку эту речка Хлебинка, по которой и имела название деревня. В это жаркое лето она пересохла малость, а раньше, в былые деревенские годы, здесь была плотинка и такие красивые плесы…

В хуторе девять домов, в отчем – одна, да не одиноко, живет Александра Васильевна, дед Петр Васильевич почил 11 лет назад. Далее рядом усадьбы трех дочерей, двух сыновей, внучки Елены и двоюродного брата Виктора Петровича и соратника, Николая. Да еще один дом «под крышу» в конце улочки ждет следующего жителя хутора: кто он будет? Неизвестно. Может, по родне кто, может, новый работник «Хлебинки»…

Зона слишком рискованного земледелия…

– На каких полях вы с утра побывали? – интересуюсь у Виктора Петровича, появившегося на пороге дома матушки.

– На овсе были – там дождик прошел, так решали, можно ли молотить. Можно.

– Едем тогда туда, где вы еще не были.

Ох, и хороший лен уродился в верхнеуральских просторах, уже пошел в коробочку, красота… первым делом Виктор Петрович провез меня по льняным полям – всего 5 тысяч гектаров, это гигантское льняное поле для области.

– Надеемся, больше, чем в прошлом году взять, центнеров 10-12 с га, но молотить пойдем – узнаем.

Под гречкой в хозяйстве две тысячи сто гектаров. Замечаю директору, что под каждой культурой достаточно приличные площади. Значит, и земли в посевах много?

– 15 тысяч гектаров – это много или мало? Если считать по советским меркам, это хороший клин: в бытность самый крупный колхоз у нас в районе – имени Карла Маркса - имел 14 тысяч сельхозугодий.

После гречки были поля овсяные. Там дорогу нам перебежала стая куропаток, и – юрк в овес.

Удивительно, но в «Хлебинке» выращивают и горчицу, единственные в области. Культура эта совсем не традиционная для нынешних мест, однако испытатель-Фомин решил однажды посеять горчицу, и ведь – пошло!

Выросла-то отменная, но у заготовителей пока нет цены хорошей. Неужто землепашцам придется снова отдавать свой труд задешево?

А еще сеют в хозяйстве горох, ячмень, донник, кукурузу, пшеницу твердую, но немного – всего 400 гектаров.

… Концы немалые сделали за день, и то сказать: с края до края земельных наделов, что в аренде у хозяйства, проехать надо километров 25. Видели и погибшие от жары участки.

– Вот у Горбуновки были дожди, так ячмень хороший. В Подольском уже меньше. Там считается у нас почти засуха. А в Заматохе и Полосине – реальная засуха, если возьмем там от силы центнеров 8, так это хорошо будет. Мы ничего не списываем, крест не ставим, – просто соберем, что есть.

– А стоит ли «овчинка выделки»? Гонять технику, жечь топливо?

– Может, все же подрастет еще, край, видите, поднялся. У нас в 10 лет только года два бывают хорошими, а остальные – через всякие погодные страсти. Последний неплохой по урожаю год был лет пять назад, вот нынче мы считаем еще более-менее. А то либо тонет все в дождях, либо сгорает на корню – такие у нас климаты.

А «Хлебинка» дает хлеб людям…

Обратная дорога на хутор была через Подольское, где животноводческая ферма. Дойное стадо весь теплый сезон проводит в летнем лагере на озере Чебачьем, недалеко.

В этом селе завязался разговор о том, как «Хлебинка» буквально спасла местное население от безденежья и отчаяния. А дело было так: когда «посыпались» местные колхозы имени Карла Маркса и Чапаева, люди остались без работы. И садик в селе вроде стал не нужен, и школа под закрытие попадала – родители с детьми уезжать надумывали. Вот тогда-то и подоспел спасателем Фомин, решил взять «на буксир» ферму в Подольском, выплатил долги, принял людей. Так и детсад стал востребованным, и школу жители отстояли: раз у родителей есть работа, дети должны учиться в родном селе.

Такая вот социальная эффективность «Хлебинки». Сегодня в списочном составе предприятия 80 человек, да еще на сезонные работы народ принимают. И получается, что в этом депрессивном районе области Фомин дает работу в хозяйстве минимум ста жителям местности.

Мечтать, но и делать… что возможно

Тут надо сказать, что затевая фермерское дело в начале 90-х, братья Фомины предполагали вести его вместе, потому с запалу и решили возродить семейным хутором Хлебинку, так как и жить намеревались в одном месте. Но за четверть века столько изменений и в законах, и в жизни, и в настроениях, и в отношениях произошло, что теперь изначальное крестьянское хозяйство, по настоянию налоговиков переоформленное в «ООО», осталось за Виктором, ему помогает двоюродный брат Николай. А Сергей с Анатолием ведут свой бизнес сами, на своих полях-наделах. И живут они с семьями в соседних с хутором селениях. Но все равно счастливая Александра Васильевна видит всех своих семерых детей почти каждодневно, а еще у нее 18 внуков и 30 правнуков. И для всех них центр притяжения – Хлебинка. Это ли не радость человеческого бытия?

А в фоминских хороших мечтах (даже не планах еще) – построить на хуторе новый современный животноводческий комплекс, поставить дома для новоселов по прежним деревенским улицам.

Здесь просто идеальное место для молочного животноводства: все под боком – выпаса раздольные, луга с духмяными травами, пашня с многолетниками, вода хрустальная из скважины. Все реально, да только сумма проектная в полмиллиарда абсолютно не подъемная без инвесторов-партнеров, без помощи государственной.

Тема государственных внимания и поддержки не в общих миллиардных цифрах (кому и сколько, и на что лукаво часто замалчивается) вывела Виктора Петровича на откровение, бередящее крестьянскую душу много лет:

– О какой эффективности сельхозпроизводства может идти речь, если бутылка воды стоит дороже бутылки молока? А сколько труда вложено в производство продукции сельского хозяйства, каким рискам оно подвержено, знаем только мы.

Крестьянин по сути, по образованию Виктор Фомин –механизатор-комбайнер. Его университеты – в полях. И всегда, как бы ни было трудно, он знал: бросить землю нельзя, надо нести ответственность за себя и людей. Ответственность, говорит, фамильная черта Фоминых. По обеим родовым линиям братья еще и казаки. Прадеды были реестровыми, имели, как положено, в 15 километрах от деревни заимку в местах нехоженых. Никто про нее не знал, кроме семейства. Держали там скот, была кузня. Красные казаки однажды прознали, налетели, – всю заимку и разорили. Хозяева успели до этого уйти в белоказаческое войско. И на разоренном этом, с погостом, родовом месте думают Фомины в скорости установить Памятный крест – все честь по чести, как у казаков принято.

– Виктор Петрович, вы ощущаете себя человеком, который в своей жизни нашел то единственное истинное место применения своих сил?

– Но уж больно громко сказано… Я жил в городе и мог остаться там, работал на хорошем месте, но вот потянуло нас с женой обратно, и тем более, хотелось свою деревню возродить. Получилось, и жизнь здесь снова, ребятишки бегают… наверное, и живем мы для этого.

Есть у Фомина заветное хобби – любит он лошадей, вот и табун потихоньку собрал хоть из разномастных, но породистых лошадей.

– Так у вас конно-спортивный туристический комплекс, – говорю – можно создавать, проложить маршрут по всем вашим удивительным местам: в окрестностях среди прочих красивых и рыбных, есть и священное озеро Пустое, где больше 400 лет назад было явление Табынской иконы Божьей матери. Каждый год люди приезжают сюда издалека на Крестный ход вокруг озера.

А под горкой, прямо за околицей бывшей Хлебинки, курган из камней, старинное святилище, – здесь Фомин с сыном в прошлом году с металлоискателем нашли наконечник стрелы. Ученые подтвердили, что это Бронзовый век. А сколько здесь родников! И еще золотодобывающие карьеры, леса и холмы, ручьи и речки… Готовый конный маршрут по живописным южноуральским предгорьям – так можно и до реликтового Карагайского бора добраться.

Летят журавли над жнивьем

Возвращались на хутор с полей после полудня, и вдруг, откуда ни возьмись, журавлиный клин прочертил дугу над нами… на удивленный возглас Фомин отозвался:

– А нынче журавлей много стало, раньше столько не было, а сейчас постоянно в небе вижу.

И поскольку видит Виктор Петрович стаи этих птиц исключительно над хлебинскими полями и своим хутором, надо полагать, ожидают и «родовое гнездо», и хозяйство новости хорошие! Ведь, по народному поверью, стая этих птиц предвещает перемены к лучшему в той местности, где они появились. Да и будет так!

Людмила Калугина

Верхнеуральский район