Юрий Конников: Мы двигаемся в капитализм, но хотим, чтобы учитель остался в советском времени

В последнее время бюджетную сферу лихорадит. Со стороны это, может, и не заметно, но внутри коллективов все кипит. Где-то уволили руководителя, где-то прокуратура вскрыла махинации, где-то родители жалуются на директора школы, а пациенты – на главврача, - подобная информация появляется чуть ли не ежедневно. В обострении ситуации многие винят новую систему оплаты труда бюджетников, которая не оправдала чаяний учителей и врачей, зато подтвердила их опасения: роста зарплат не произошло. «Пока новая система оплаты труда принесла нам только головную боль», - сетует и председатель областной организации профсоюза работников образования и науки Юрий Конников. На фоне последних событий наш разговор о настроениях в учительской среде, о повышении заработной платы и статуса профессии педагога, о перспективах системы образования получился невеселым. Но поводы для оптимизма у профсоюзного лидера работников образования есть.
 
- Юрий Владимирович, все говорят, что с новой системой оплаты труда зарплаты у многих учителей упали. А ведь, помнится, все уверяли, что этого не произойдет…
 
- Давайте начнем вот с чего. Учитель изначально как любой здравомыслящий человек не против дифференцированного подхода. Хорошо работаешь – получи больше. Как это будет называться - новая, старая, перспективная система оплаты труда – неважно. Сама идея не нова. И раньше в образовательных учреждениях были возможности премирования тех, кто хорошо работал. Сейчас более четко выстроена экономическая основа, критерии. Поэтому в целом идея хорошая. Но теперь другая сторона вопроса. Переход на новую систему произошел в тех же финансовых условиях, какие у нас были раньше. В сентябре прошлого года на десять процентов в нашей области повысили фонд оплаты труда. Мы оказались в числе трех регионов по всей стране, кто пошел на это. В какой-то степени повышение дало эффект. Правда, деньги выдали в основном в виде премий. А с 1 ноября ввели новую систему оплаты труда. И что получилось? В положении о новой системе оплаты труда написано: «Работник не должен получать заработную плату ниже, чем он ее получал до того, но без учета стимулирующих выплат». Естественно, кому-то оставили прежнюю сумму, кому-то премию сняли. А раз премию сняли, зарплата упала по сравнению с октябрем. Нашлись ретивые директора, кто решил к декабрю накопить денег, а потом дать премию. В Еманжелинске, например, такая ситуация была. Видимо руководители не учли, что когда человек в ноябре получил меньше, ему, простите, до лампочки все остальное. Получается, есть внутренние проблемы – я их назвал, а есть внешняя, самая главная – нехватка финансирования.
 
- Бюджетники жалуются на сокращение зарплат, но почему не называются цифры? Может, вы их обнародуете?
 
- Могу сказать, что в большинстве школ заработная плата существенно не изменилась. У кого-то она уменьшилась на 200-300 рублей, у кого-то в том же размере и повысилась. А чаще всего осталась на прежнем уровне. В любом случае согласно положениям, разработанным муниципалитетами, увеличилась заработная плата у директоров. Поэтому обвинять сегодня руководителей, что у них вдруг зарплаты выросли и из-за этого они упали у всех остальных, нельзя. Хотя есть, конечно, запредельные размеры зарплат, нарушения. Но сначала такую информацию необходимо проверить, и только потом говорить об этом.
 
- И проверяют, и говорят. В Челябинске, как известно, прошли десятки проверок…
 
- По поводу проверок, раз уж вы заговорили о них. Я считаю, что такими авральными действиями управленцы зачастую показывают свою несостоятельность. Есть система контроля, есть специалисты, которые занимаются ревизионной работой ежедневно, есть план проверок, и вдруг обнаруживаются какие-то скандальные вещи! Так надо было раньше все отслеживать, по ходу внедрения новой системы оплаты труда.
 
- Но ведь и реальные нарушения есть, не будете же вы это отрицать?
 
- Есть и нарушения. Слаб человек, что тут еще скажешь… Но это единичные случаи. Говорить о том, что не срабатывает в целом новая система, я бы не стал. И делать  директоров кругом виноватыми – тоже. Думаю, что мудрые руководители образовательных учреждений, а их, слава богу, много, постарались нивелировать ситуацию.
 
- Везде ли положение дел одинаково?
 
- Конечно, нет. В разных школах по-разному. У крупных учебных заведений в городах больше возможностей. Взрывных ситуаций там нет. На селе немного по-другому. В маленьких школах, где учится до 150 детей, дела обстоят более-менее хорошо. И в больших тоже. А те, кто в середине, оказались в неприятной ситуации. Но самое-то главное – денег не хватает. Как в кошельке есть три отдела, так и здесь. Как бы мы ни перекладывали деньги – в целом все та же сумма остается. Сегодняшняя ситуация, во-первых, не дает того результата, который мы ожидаем от новой системы оплаты труда, – повышения качества. Во-вторых, она сталкивает руководителей с коллективом. Молодые специалисты стали получать больше, чем высококвалифицированные. Технический персонал вошел в конфликт с педагогами.
 
- Так кто же больше проиграл: педагоги, техперсонал, руководители учебных заведений?
 
- Высококвалифицированные учителя. Они, как правило, ведут не одну ставку, а больше. А ведь это огромные эмоциональные и физические затраты. Если раньше за квалификацию платили на всю нагрузку, то сейчас, по новому положению, только на одну ставку. Вот и получилось, что опытные учителя потеряли в зарплате по отношению к молодым специалистам. Ведь у молодых еще и надбавка действует.
 
- А оптимизация штатов в учебных заведениях дала результаты?
 
- Безусловно, но в любой оптимизации важно не дойти до абсурда. Руководители образовательных учреждений могут больше нагрузить учителей. Учителя, наверное, не будут возражать, потому что это их зарплата. Но это самым серьезным образом может отразиться на качестве труда.
 
- Как мы выглядим на фоне других регионов по уровню зарплат в образовании?
 
- Мы где-то в середине, примерно на 40-м месте. Для сравнения: отстаем от Свердловской области тысячи на две с половиной. Чтобы новая система оплаты труда заработала, нужна индексация. Наши предложения настойчивые: с 1 мая на 10 процентов повысить фонд оплаты труда и с 1 сентября – еще 10 процентов. Тогда что-то будет. А так это просто разговоры. Если бы столько денег было, сколько разговоров о новой системе оплаты труда! Пока она нам создала только головную боль. Уже хорошо то, что мы оттягивали этот переход, насколько было возможно.
 
- Юрий Владимирович, а какую сумму составляет сегодня недофинансирование системы образования?
 
- Точный ответ на этот вопрос вряд ли кто-то даст. Мы все время добиваемся, чтобы на федеральном уровне были сделаны расчеты финансирования образования в полном объеме, исходя из стандартов. Когда-то в Челябинске рассчитали, какие затраты должны быть на одного ученика, одного воспитанника в детском саду, и сообщили: бюджет сегодня дает 50 процентов. И родители знали, что на такую-то сумму идет недофинансирование. Но сегодня этого никто не делает. Не хотят. Даже базовые оклады учителей рассчитаны исходя не из суммы, которая должна быть, а из того, сколько есть денег. Если учитель просто нормально работает – ребята сдают ЕГЭ, жалоб нет – в этой ситуации должна быть зарплата, позволяющая человеку прожить.
 
- Сегодняшняя зарплата не позволяет?
 
- Недавно мы провели такое исследование. Попросили 50 учительских семей в течение определенного времени записывать свои расходы. Посмотрели и ужаснулись: большинство участников исследования не сводят концы с концами, живут в долг! Базовая зарплата должна обеспечивать нормальную жизнь. А уж потом, ребята, дифференцируйте! На сегодня у нас 5600 рублей - прожиточный минимум. Так нам хотя бы на этот уровень по зарплатам выйти. У нас базовый оклад 4000 рублей! А средняя зарплата в системе образования - 10900. Но что такое средняя зарплата? Ее используют, чтобы пособия начислять, а мы везде манипулируем этой цифрой. А ведь в ней учитываются и вузы, и коммерческие образовательные учреждения, и управленческий аппарат.
 
- Про дошкольное образование даже спрашивать страшно…
 
- Там максимум шесть тысяч рублей при большой нагрузке.
 
 - Может, мой вопрос прозвучит наивно, но, думаю, он волнует многих бюджетников: почему на дороги, капремонты, оборудование для здравоохранения, образования находятся деньги, а для учителей, работников культуры, врачей нет?
 
- Мы не можем претендовать на то, чтобы все отдали на зарплаты учителям. Дороги, капремонты - эти нужды касаются всех граждан. Но вы правы - всё должно быть соизмеримо. Важно, чтобы учитель чувствовал, что о нем заботятся, видел перспективы, чтобы у него было ощущение, что что-то улучшается. А когда, извините, с 2008 года до сентября 2010 года вообще не было никакой индексации, то, конечно, оптимизма это не добавляет. Свои эмоции по этому поводу не хотелось бы сейчас выражать. Думаю, все и так понятно. Пусть нет сегодня возможности на 50 процентов зарплаты учителям поднять – сделайте один небольшой шаг, потом другой, потом еще один. Этого, к сожалению, нет.
 
- Сейчас продолжают работу «горячие линии» администрации Челябинска, министерства. Любой представитель бюджетной сферы может пожаловаться на нарушения при начислении зарплат. Эффективно ли это?
 
- Понимаете, меня это настораживает. Нельзя вбрасывать такие вещи в народ. Я в образовании всю жизнь, в 90-е годы даже был председателем областного стачкома. Все это проходил. Мы с одной стороны, объявляем Год учителя, стараемся престиж учительской профессии на уровне государства поднять. И в то же время вбрасываем еще пока не подтвержденную информацию, согласно которой директора чуть ли не преступниками оказываются. Это же сталкивает нас с обществом. Люди думают: они там внутри не могут решить проблемы и наши денежки родительские делят. Это недопустимые вещи. Смотрите, по 95-й школе в Челябинске. Сколько существует в ней некоммерческое партнерство? Думаю, что лет пять точно. Школа, действительно, уникальная. Директор создала эту уникальную школу, нашла новую форму работы. Но ведь система действовала много лет. Значит, надо было контролировать ее раньше. Сейчас школы противопоставляют друг другу. Например, выступает родительница  84-й школы и говорит, что у них все прозрачно. А завтра, может, в 84-й школе директор не так посмотрит на кого-то из родителей и оттуда «придет сигнал».  
 
- А с другой стороны, если родители будут молчать, что хорошего из этого выйдет?
 
- Я не об этом. Надо разобраться, проверить, и только потом обнародовать эту информацию. А так получается, что кто-то позвонил, вынесли это все на общественное обсуждение, а уж потом поехали туда разбираться. Нельзя так. Есть презумпция у любого человека, в том числе директора школы. Доказали – вот тогда и говорите, что «преступник должен сидеть в тюрьме».
 
- Защищаете честь мундира?
 
- А почему я не должен ее защищать? Защищаю, потому что директора - тоже члены профсоюза. И не только поэтому. Они имеют такие же права по Конституции, как и все. А уж условия, в которых им приходится лавировать, - это вообще отдельная тема. Надо чтобы в школе были соблюдены условия охраны труда, была компьютеризация, воспитательная работа, здоровье, питание. Всё-всё-всё легло на школу. А по другую сторону за директорами бдительно следят прокуратура, ревизоры. Это не плач Ярославны, это сегодняшняя действительность.
 
- Вот прокуратура настаивает, что некоммерческое партнерство при школах – это возможности для всяких нарушений, махинаций. Вы согласны с этим?
 
- Вопрос не профсоюзный. Профсоюзный вопрос – куда деньги идут? Мы за то, чтобы было справедливо, прозрачно. Мы сами родители, бабушки, дедушки, и прекрасно это все понимаем.
 
- Может, проблему низких зарплат в школах решат внебюджетные деньги? Сейчас в мэрии говорят о том, что возможны надбавки учителям из родительских денег, если родители не возражают.
 
- А вот это неправильно. Таким образом государство пытается переложить свои расходы на плечи родителей. Родители платят за конкретную услугу. Вот сегодня учебные заведения переходят в автономию. Тоже идея неплохая вроде бы. Но что получится: будут обсчитывать образование как услугу. И не думаю, что государство будет полностью ее финансировать. Нет, конечно. Но в новых условиях не будет жесткой сметы, и какие-то вопросы можно будет решать внутри организации. А пока государство должно обеспечивать стандарты. Если школа дает что-то сверх того, я и мои коллеги за то, чтобы учителю платили. Например, в Израиле, США и других странах родители заплатили деньги - школа дала что положено. Но учитель выдал материал, а взял ученик его или не взял – это уже его проблемы. Если учитель дополнительно занимается с учеником, должна быть дополнительная оплата. Разве это неправильно? Почему-то мы двигаемся в капитализм, а хотим, чтобы учитель остался в советском времени. Все зарабатывают, все хотят обеспечить своих детей, а учитель на свою зарплату - и жнец, и на дуде игрец. Он должен и таланты выявить, и звездность поддержать, и развлекать детей, и воспитывать... Вот меня эмоции и захлестнули.
 
 - Тогда давайте о конкретике. Что делается сегодня профсоюзом, чтобы положение учителей улучшилось?
 
- Не могу не отметить, что мы подписали новое соглашение между профсоюзом работников образования и работодателями. Такое соглашение действовало и раньше. Но прошло время, изменились обстоятельства – у нас новая система оплаты, новое положение об аттестации работников. Вообще ситуация меняется. И мы с министром образования Александром Кузнецовым договорились составить новое соглашение. Мне очень нравится сегодня позиция министра. Он четко сказал: «Все, что мы можем, что в нашей компетенции, мы должны сделать». Я считаю, что получился документ, значительно отличающийся от прежнего. По 80 процентам его содержания мы достигли договоренностей. Не нашли общего языка пока по такому пункту: мы настаиваем, чтобы учитывалось мнение профсоюза при распределении коммерческих средств.  Сейчас смотрим законодательную базу, насколько это реально. Неделю мы спорили, но в итоге находятся варианты. Мы же профессиональный союз. Все привыкли, что профсоюз – это только путевки, матпомощь, - что-то вроде собеса. А это нечто другое. Это защита профессиональных интересов.
 
- Что вам сегодня дает повод для оптимизма?
 
- Ох, непростой вопрос… Но все-таки оптимизм есть. А поводом, наверное, является корпоративный дух сферы образования. Я его не идеализирую, но знаю, что он есть. Может, в этом плане мы более аморфны, чем медики или милиция.  Но в нашей системе остались только преданные профессии люди. И оптимизм мой держится на том, что надо постараться многое сделать для них. Потихоньку мы продвигаемся.  А не оптимизм, пожалуй, в том, что стареют кадры. 30 процентов молодых специалистов, которые пришли в сентябре, уже в школах не работают. Вот о чем нужно задуматься.
 
- Так ведь опять возвращаемся к вопросу о зарплатах!
 
- О зарплатах и престиже тоже. По общению с людьми, честно скажу, их больше всего нервирует не тот факт, что снизилась зарплата, а то, что нас опять погрузили в перемены, реформы, а ситуация не меняется. Такое вот настроение… Но как без оптимизма жить? Пять лет назад мы возродили фестивали, спортивные соревнования, провели слет династий, выпустили энциклопедию заслуженных учителей. Про нас некоторые говорят: мол, профсоюз пляшет и танцует. Может, для шахтеров – это увеселение. А для работников образования - это поддержка их творческого начала. Думали сначала, что люди не откликнутся. А они приезжали семьями, с удовольствием участвовали, пели, танцевали. Пока в учительстве этот оптимизм будет – он будет и во мне.