Медовая планида ветерана
В третьем поколении, без малого сорок лет назад стал пчеловодом Габделфарт Латыпов, с детства он освоил премудрости пасечного дела и тонкости общения с пчелами, называя крылатых тружениц своими самыми верными друзьями…
Этой весной мы встретились с «дедом» – как зовут все близкие и друзья нашего героя, в конце марта. Уже светило ярко солнце, таял грязный городской снег, дед стоял у машины, на которой сын Альберт привез его в Челябинск, и улыбался, подставив лицо солнцу. Щурил подслеповатые глаза, а широкими ноздрями вдыхал влажный теплый воздух и вся его невысокая приземистая фигура в советской норковой шапке была какой-то нескладной… Это его угловатое спокойствие было необычным, потому что за 30 лет знакомства я привыкла видеть Латыпова в движении, этакой закрученной пружиной, которая, стремительно раскручиваясь, приводила в движение все вокруг. Шутка ли: до 150 ульев стояло в былые годы на его пасеке, попробуй-ка обиходь в одиночку всю эту пчелиную армаду! А сейчас, хоть дед и сдал немного, но, похоже, не сдается, а ведь следующая весна будет у него… девяностой!
Как лучший пчеловод области попал однажды в кабалу и нашел ученика
После восьми лет армейской службы, начиная с военного 1944 года, Габделфарт, а коротко – Фарит – поступил на химкомбинат «Маяк».
Работником он был ценным и в прямом, и в переносном смысле: за 28 лет не имел ни единого замечания, как по ведению технологического процесса, так и в дисциплине. А внедрение только одного его рационализаторского предложения дало многомиллионную экономию (в советское время это была неслыханная сумма), позволив снизить безвозвратные потери оружейного плутония и повысить его прямой выход.
По легенде ли, или были, рассказанной им однажды, но в один из осенних дней, в обеденный перерыв, перед ним на куст опустился большой рой пчел. Заплутавших пчелок потомственный пасечник не смог бросить на произвол судьбы, собрал их в ведро и принес домой. Перезимовали они хорошо, и весной решился Фарит Набиевич круто поменять судьбу – не стал гнать от себя то, что само к нему пришло.
Ушел на пенсию с комбината, и, вспомнив дедову и отцову науку, занялся пчеловодством. Все лето провел в лугах-полях. Меду накачал несколько фляг. Да и здоровье, сильно сдавшее, заметно поправилось. Но, привыкши все делать основательно, он поступил на заочное отделение в профильный техникум и успешно его закончил, получив диплом пчеловода. Вот как!
Времена те были советские, и работать можно было, даже пенсионеру, только при официальном трудоустройстве. Так стал Латыпов колхозным пасечником в Аргаяшском районе. Начал качать мед и в прибыль хозяйству, и в свой пай. Да только из личной доли – то детскому дому флягу увезет, то в больницу, то в школу… Не жадный на подарки и угощенье он был всегда. Добротой его и безропотностью стал злоупотреблять председатель, забиравший все больше меда для продажи в счет хозяйства, да и себя он не обделял. А дед к осени оставался практически ни с чем. Переживал, огорчался, даже плакал, пока не узнала местная журналистка о беде его и не пригласила корреспондента из области.
Тогда-то мы и познакомились. Сообща удалось отстоять независимость пчеловода, носившего уже в те годы титул лучшего пасечника области. Подошли 90-е, и Латыпов, мечтавший о своей пасеке, наконец-то стал «частным предпринимателем». Место для своей пасеки нашел просто изумительное: неприметная деревенька Утябаева среди лесов и лугов медоносных.
Никто из знакомых пчеловодов не мог сравниться с ним ни по количеству ульев, ни по скачанному меду: по пасеке он буквально летал, сутками не спал в медоносную страду. В конце ж сезона обязательно отвозил сладкое лакомство в школу либо в детский сад. Мед Латыпова, ни на йоту никогда не отступившего от заповедей честного пчеловода, всегда был удивительно ароматный, густой, просто дивный мед.
«Нельзя качать мед рано, соты на две трети должны быть закрыты сверху восковой пленкой, – помню, делился секретом Фарит Набиевич. – Вот тогда мед настоящий, зрелый».
Четверть века в Утябаеве так и прожил: на зиму запирал пчелиные семьи в омшаник и уезжал домой в Озерск. А на пасеке на пригляд оставался его молодой помощник и ученик Эльбрус. Его, 13-летнего полусироту, приютив и обогрев, назначил Фарит Набиевич своим последователем в пасечном деле. 30 лет учил, поддерживал материально и парня, а потом еще и его жену с детьми.
По-другому не получилось заиметь напарника: хоть и было у Латыпова трое детей, да старший сын прочно пошел по технической части, а дочери свои очаги домашние содержали.
Но и внукам дело свое медовое передать не удалось – все шестеро (пятеро девчонок) горожане – кто в Челябинске, кто в Сочи…
Неугомонный дед: в планах дожить до ста лет…
Два года назад решился Фарит Набиевич продать свою пасечную вотчину в Утябаеве. Эльбрус отделился – самостоятельно стал хозяйничать на своей собственной пасеке. А у деда глаза стали видеть слабо, слышит он только одним ухом, да и то с аппаратом. Ноги быстро устают – походит немного и норовит присесть передохнуть.
Так что стал он пчеловодом-«вахтовиком» – в начале сезона вывозит своих пчелок на присмотренные места. Все никак не угомонится… В этом году замахнулся на 80 семей. Да, конечно, сын помогает, но не всегда он может выбраться к отцу за полсотни километров, – работа на «Маяке» серьезная и ответственная.
…Пьем чай в тихом кафе, беседуем, как говорится, «за жизнь», задаю вопросы чуть ли не криком: новый слуховой аппарат, купленный недешево пару недель назад, почти не работает. Дед сокрушается, мол, не берут обратно, не меняют и не ремонтируют, что делать?
Спрашиваю, какой год будет, медовый ли? Что предсказывают его личные приметы?
«Инея зимой на березе не было, мороза было мало, лед малый, как весна пришла, и я говорил, что год будет не медовОй…»
«А в следующий сезон вам будет уже 90 лет, как себя ощущаете в таком возрасте?»
Тут необходимо отметить, что дед часто шутит, юморной он по жизни. И сейчас так ответил, аж смешно стало:
«Я куковать не могу… куковать – нет (смеемся вместе). Но всегда хотел шагать вперед. С глазами и ушами плохо, да, но врачи обещают поправить… Много снова приходило желающих заняться пчелами. И хорошие специалисты есть, хвалят меня, поддерживают. Вот с деревни Аязгулова два парня толковых…»
Но не всем секреты свои дед расскажет, а еще прикинет: серьезный ли человек перед ним, а любит ли он пчел так, как любит он сам. Свое кредо в этом щепетильном вопросе Латыпов сформулировал давно: "Надо заниматься пчелами с желанием, всю душу в это делать вкладывать. Тогда, может, что и получится. Некоторых, глядя на их настрой, отговариваю: «Не обижайтесь, но ничего у вас не получится. Пчелы – народ серьезный, шалтай-болтаев не любят».
Пожелание «лет до ста расти» Фарита Набиевича очень развеселило:
«С пчелами я бы хотел очень долго жить, с ними хоть до ста лет. Никогда их не думал бросать. Они мои самые верные друзья, они мне сохранили здоровье. Лекарства я не пью, только мед, пчелиный яд. А если я глухой (шутливо), так в литературе даже написано, что все старые пчеловоды глухие…»
Пора и прощаться. Видно, что Фарит Набиевич подустал – стокилометровый переезд, беседа. Думаю, а как же он будет справляться с заботами пасеки? Может, он просто грустит без своих пчелок? А с ними, вероятно, будет снова бодр и весел.
Сел в машину, прикрыл глаза, на губах довольная, почти детская улыбка. Сын Альберт, трогательно-заботливо общающийся с отцом, признается, дай Бог каждому сил и энергии, как у деда в его возрасте.
«Он у нас всегда такой живой, подвижный, вечно ему что-то нужно. Не сидит на месте. Ему постоянно надо, чтобы все вокруг него тоже шевелились. Любовь к пчелам он в нас воспитал, они – наш семейный идол такой. Конечно, приходится ему помогать все больше, это естественно. Вот снова готовимся основательно к новому сезону.
Но прежде мы с сестрами Раисой и Галиной еще один День Победы отметим вместе с ним: дед наш ведь еще и ветеран Великой Отечественной войны…
