В Челябинске появился реакторный зал и пульт управления с красной кнопкой

Как сказал на открытии выставки вице-губернатор Челябинской области Евгений Редин, экспозиция «Ядерный щит России» — это история того, как страна становилась великой. Многие технологии и разработки, созданные в наших закрытых городах, по организационной сложности и наукоемкости не имели аналогов в мире.

Выставка производит сильное впечатление. В коллекции более 1000 предметов. Самые внушительные из них выставлены открыто: четырехметровая авиабомба весом около тонны, ядерные боеприпасы, торпеды, крылатые ракеты, головная часть первой межконтинентальной баллистической ракеты, которая побывала в космосе. Их можно рассмотреть, потрогать и даже сфотографировать. И все без исключения предметы прошли на предприятиях жесточайший контроль, в том числе радиационный контроль.

«По каждому образцу приходилось доказывать, что его можно показать в Челябинске, представлять все чертежи, — рассказал представитель ПО «Маяк» Борис Ентяков, который занимался отбором, подготовкой и транспортировкой специзделий озерских атомщиков.— Например, не сразу решился вопрос с экспонатом «Шар в скафандре». Это утилизированный оружейный плутоний, оружейный уран, который должен храниться вечно. Ведь что такое плутоний? Это 22 тысячи 400 лет период полураспада. По особой технологии он приводится в шарообразную форму и закупоривается. Во-первых, это малый объем, удобно, все «шары» одного размера. А теперь образец высоко обогащенного урана в скафандре находится в экспозиции.

Главный пульт управления ядерного реактора «Руслан», который разместился в центре имитированного реакторного зала, тоже был предметом споров.

«Если бы работал реактор, имелись показатели приборов – это секретно, — продолжает Борис Николаевич.— Уж если перечень приборов и фотография пульта обошла издания всего мира, то почему живьем-то его нельзя показать? Убедили. Пульт управления в Челябинске».

В разделе ПО «Маяк» есть совсем незаметный экспонат – стеклянная трубочка, в которой скрыты таблеточки со смесью урана с плутонием. Эта миниатюрная вещь — тепловыделяющий элемент в сборке атомного реактора на базе быстрых нейтронов, то, что производится в Челябинской области. Он заменил бы примерно десять эшелонов угля.

«В советское время, особенно в 50-60 годы, люди не могли даже представить, что можно показать своим детям, внукам, друзьям или знакомым то, чем они занимаются, — рассказал корреспонденту агентства «Урал-пресс-информ» гендиректор Приборостроительного завода в Трехгорном Геннадий Комаров. — Долгие годы сам факт существования наших городов был под запретом. Поэтому проведение сегодняшней выставки – это дань уважения памяти людям, которые посвятили себя ядерным технологиям, ядерному оружию. И мы можем открыто гордиться делами, которые они свершили».

На выставке очень интересные архивные документы — приказы, наградные листы, личные дела.

«Листаешь их и поражаешься фактам, — говорит заведующая выставочным отделом краеведческого музея Мария Аникина. — Например, поздравительный адрес к юбилею руководителя предприятия. Информация о человеке дана, а фамилия в тексте не названа. Очень редко встретишь листочек в большой папке с упоминанием «Челябинск-65» и все. С виду обычные документы, а на самом деле, все эти тексты вычитывались настолько строго, что лишнего в них нет ничего.

Отец Евгения Ткаченко – собкора ТАСС по Челябинской области — в 37 лет стал генералом и, будучи уполномоченным представителем ЦК ВКПБ, КГБ СССР и Совета министров в Озерске, отвечал за безопасность и надежность работы Игоря Курчатова и его команды.

Евгений Иванович рассказывает:

«Когда был мальчишкой, я запомнил слова, которые мне говорили даже не на улице, а в нашей семье: «Если ты услышал в разговоре чью-то фамилию, не смей нигде и никогда без разрешения ее произносить. К примеру, Игорь Васильевич Курчатов. Мы не имели права где бы то ни было упоминать эту фамилию. Остальные люди, которые бывали у нас дома, – то же самое. Если мы отдыхали с мамой где-нибудь в санатории, то для всех мы были просто жителями Челябинска».

Южноуральцы могут прийти в музей и узнать подробности истории самого секретного проекта СССР. Как сказал Борис Ентяков, раньше Озерска на картах не было, а сейчас спутники делают такие фотографии, что он находит на них окно своего кабинета.