«Дело Мануйлова» в Челябинске стало делом неустановленных лиц
Эту официальную версию произошедшего наше агентство сообщило еще вчера. Однако поскольку такой судебный маневр в деле, которое тянет на сто миллионов, представляется не очень понятным широкой общественности, прокомментировать ситуацию мы попросили известного политолога Александра Подопригору.
Политолог назвал это решение замечательным, потому что для его объяснения существует несколько отчасти взаимоисключающих, отчасти взаимодополняющих, но весьма значимых в политическом отношении версий. Подобные судебные решения, считает он, крайне редки – их почти что нет в практике. Хотя бы потому, что на самом деле, сбор убедительных доказательств вины того или иного человека – содержание этапа следствия, а не возбуждения уголовного дела. Это прекрасно знают все – и следователи, и судьи, и прокуроры. Тем не менее, такое решение вынесено, причем по весьма резонансному делу, к которому приковано внимание общественности, СМИ и мощных групп влияния. Что это может значить?
Первое. Это новый, причем демонстративный удар по «команде Юревича». Расследование уголовного дела в отношении «неустановленных лиц» из мэрии продолжается, материалы на руководство мэрии (в том числе – Мануйлова) продолжают собираться, однако особо подчеркивается тот факт, что уже НЕ Мануйлов является главным и единственным фигурантом этого уголовного дела.
Второе. Это тактический маневр правоохранителей, почувствовавших недостаточность своего политического ресурса. К «делу «Родника» таким образом привлекается дополнительное внимание общественности и высших государственных инстанций. Следует понимать, что и собственно «дело Мануйлова» никак не может считаться закрытым, а решение судьи Гальцева – вступить в законную силу, пока не пройдены все кассационные инстанции, вплоть до Верхового суда, в которые, несомненно, обратится прокуратура или следственный комитет (это теперь дело их профессиональной чести) с жалобой на сегодняшнее решение челябинского суда.
С учетом политической значимости процесса и высоты тех кабинетов, в которых такого рода «дела» обычно санкционируются, это позволит продемонстрировать их обитателям очевидный «вызов» местных кланов, брошенный правоохранителям и политике борьбы с коррупцией. Это даст противникам мэрии возможность мобилизовать дополнительный политический ресурс (понятно, с какого масштаба противодействием они могли столкнуться в последние дни).
Третье. Это отчаянная попытка мэрии выиграть время, убедив городской суд в немотивированности возбуждения уголовного дела и тем самым репутационно «очиститься» (хотя бы частично и временно), в глазах высшей власти страны. Такая версия предполагает наличие некоего политического «дедлайна», до которого команда Юревича хотела бы «дотянуть», не превратившись окончательно в «команду подследственных», что автоматически ставило бы крест на всех политических (и иных) перспективах ее лидера. Таким «дедлайном» может быть окончание срока полномочий губернатора Петра Сумина, а скорее - процесс выдвижения кандидатов в список "преемников", который стартует максимум после Нового года. Эта версия предполагает активную вовлеченность судейских в политический процесс и их готовность отстаивать выбранную позицию перед лицом очень мощных оппонентов – от областной власти до СК, прокуратуры, полпредства и ФСБ.
Четвертое. Данное судебное решение – компромисс мудрого и опытного председателя областного суда Федора Вяткина между интересами могущественных групп влияния в ожидании более четко выраженной позиции федерального центра по «делу «Родника» - а, по сути, по судьбе кресел и персоналий челябинского мэра и губернатора области. Окончательное решение вопроса, как и в случае с арбитражным процессом по «Роднику», вновь перенаправлено в руки Москвы.
Все четыре версии, считает политолог, одинаково возможны. Непреложным, на его взгляд, является одно: судья Гальцев принял решение, которое одновременно и откладывает и активизирует процесс, заставляя стороны включить все ресурсы и аргументы, выложить на стол все карты до последней. Теперь это «дело» окончательно становится ПРИНЦИПИАЛЬНЫМ для его участников, а его разрешение – жизненно важным для них. Сегодняшний компромисс, возможно, действительно закрыл «дело Мануйлова», но одновременно вынес «дело «Родника» на такой уровень, где дальнейшие компромиссы фактически невозможны: кто-то из участников конфликта теперь обязательно окажется глубоко неправ, уверен политолог.
