Отец Игорь Шестаков: Участие в гуманитарных миссиях на Донбасс – мое волеизъявление

Настоятель Свято-Троицкого храма Челябинска, секретарь Челябинской епархии протоиерей Игорь Шестаков с начала специальной военной операции уже не раз бывал на Донбассе, в зоне ее проведения.

Священнослужитель едет туда, где смерть, боль, страх – чтобы помогать, поддерживать, утешать, подбадривать. О том, почему, для чего отец Игорь (удивительный и неординарный человек) делает то, что делает, - в интервью агентства «Урал-пресс-информ».

- Вы сопровождаете гуманитарные миссии, которые привозят военно-техническую помощь бойцам, гуманитарные вещи в госпитали, зачем вы это делаете?

- Я делаю это исключительно по зову сердца. Потому что специальная военная операция, когда началась, коснулась всех. Коснулась прямо, непосредственно и меня самого. И то, ради чего последнее время, последние лет десять я жил, к чему готовился, в чём участвовал сам, лично – начиная от событий Первой и Второй чеченской кампаний, занимаясь духовным окормлением подразделений специального назначения, Внутренних войск, Росгвардии, Федеральной службы безопасности, укрепляло меня в убеждении, что я всё делаю правильно. Делаю во имя чего-то очень большого. И вот это большое пришло. И сейчас было бы глупо и даже преступно, абстрагируясь от всего этого, сказать: «Теперь не моё время». Но ведь мои товарищи, люди, с которыми я связан узами дружбы, которых я уважаю, они находятся в боевом строю. А моё место где? Должно быть тоже здесь, вместе с ними. Да, я не представляю ценности как боевая единица. Но я могу быть в строю как священник, как человек, как гражданин. Поэтому участие в подобных гуманитарных миссиях – моё волеизъявление. Спасибо священноначалию, что меня благословляют, что мне позволяют принимать участие в этих событиях.

И второй момент. Знаете, третьего марта 2022 года, когда буквально неделя прошла с начала специальной военной операции, я общался со студентами – именно на эту тему, и студенты мне сказали: «А вы сами-то как?» И я понял – я должен оказаться там. Я должен оказаться там, где сегодня идут бои... И благодаря Богу и своим товарищам я здесь оказался. Помогаю чем могу, выполняю свои непосредственные обязанности как священнослужитель и принимаю посильное участие в сборе той гуманитарной – прежде всего, военно-технической – помощи, которой так не хватает нашим бойцам. Часто бывает, что люди поддаются искушению, говорят: «Вы там, наверное, снаряды возите?» Нет, не снаряды. Средства эвакуации, медикаменты, средства связи, которые и в мирное-то время всегда нужны. Ещё мы привезли средства радиоэлектронной борьбы, позволяющие выжить, несколько рулонов сетки-рабицы – люди были рады больше, чем новогодним подаркам… Этой сеткой окопы закрывают, и, когда дроны сбрасывают гранаты, то те от сетки отскакивают… Вот что мы делаем, и это всё очень важно, это всё очень нужно. Ну и общение, конечно. С теми людьми, которые здесь. Очень много моих товарищей, и военных, и гражданских, сегодня в зоне специальной военной операции. Служат, воюют или восстанавливают мирную жизнь. Им нужна духовная помощь, нужна поддержка, нужно окормление. Чем, собственно, я и занимаюсь.

- Может, хочется что-то сказать тем, кто далёк от этой темы? Знаете, у нас страна большая и есть те, кто отгораживается от специальной военной операции, они закрываются от неё – я здесь ни при чём, это не моё дело, пойду пить лавандовый раф. Что можно сказать таким людям?

- Отвечу, как священник: я не осуждаю таких людей. Я не осуждаю людей, которые не считают себя достаточно сильными или не в силах признать очевидное. Этот страх, который сегодня возник, я его хорошо понимаю, я его видел, я его чувствовал. Он в разных людях, людях разных социальных категорий – не обязательно верующих. Но я бы им хотел сказать, что никакого пафоса и никакой пропаганды не хватит, чтобы убедить человека быть человеком. Если вы считаете, что происходящее вас никак не касается, – вы искушаете Бога. Потому что это касается всех. Проявите же смирение перед Богом, проявите уважение к тем, кто выполняет страшную, кровавую, боевую работу. Поблагодарите за то, что вы находитесь в мирных условиях, в тылу, где хлеб не по карточкам и интернет без перебоев. Где исправно дают воду – а когда подача воды прекращается, вы жалуетесь и возмущаетесь. Да вы не знаете настоящих проблем!

Поэтому не искушайте Бога, потому что Господь однажды каждого из нас призовёт к ответу. И лучше уж мы своей свободной волей поучаствуем, чем нас призовут чрез страдания и скорбь. А страдания и скорбь – они не за горами, посмотрите, вот тягчайшая катастрофа в «Крокус Сити Холл» как предупреждение, как назидание нам всем… Для меня это трагедия, это гибель людей, которых не вернуть.

Что мы можем сделать для того, чтобы подобное не повторилось? Давайте задумаемся. Если мы считаем себя людьми доброй воли, надо эту добрую волю проявлять. Если я сам не могу взять в руки оружие – по убеждениям, по слабости здоровья, то я могу поддержать хотя бы словом. Хорошо, пусть не воина, если ты считаешь, что это почему-то плохо, – тогда поддержи членов его семьи, ведь все люди нуждаются во внимании, они нуждаются в каких-то элементарных вещах, просто в словах поддержки. Разве это трудно? Разве это нарушает принципы? Сомневаюсь.

Я думаю, что сегодня люди, которые выступают с антивоенных позиций – причём с резких, агрессивных – они лукавят. Я думаю, что это на самом деле не их чувства и побуждения. Это нечто другое, то, что они искусно маскируют: злоба, ярость, агрессия против таких, как мои товарищи… Но нет, кричат: «Нет войне!», «Мы за мир!», «Мы за лавандовый раф!».

Но ведь и нам, людям, стоящим в строю, никто не может запретить… пить лавандовый раф. Поэтому никто не должен судить опрометчиво или быть неразумным судией. Судить надо только себя самого, свои поступки, свои дела. Сверять всё с тем, что находится в твоём сердце, всё должно проходить через сердце. Иначе ничего не будет…

- Мне это иногда напоминает такой юношеский протест, когда знакомые мне пишут: «Смотри, пропаганду не снимай». И я не знаю, что сказать.

- Не говорите ничего.

-А как? Обсуждают командиров армии: Пригожин-Непригожин. Ну как мы можем обсуждать командиров?

- Ну вот так. Мы вот такие, интернет-дети или интернет-взрослые, - мы считаем, что можем всё. На самом деле «знай себя и будет с тебя». Этим правилом Серафима Саровского лично я в своей жизни только и руководствуюсь. Надо прежде всего делать то, к чему ты призван или то, что можешь, что умеешь, за что деньги платят. Всё остальное приложится.

Я думаю, что не стоит отвечать. Бесполезно! На чужой роток не накинешь платок. Пусть люди остаются при своём мнении, время пройдёт и всё расставит по местам, станет ясно, кто был прав, а кто неправ. Нужно просто набраться мужества. И, иногда стиснув зубы, делать своё дело, не обращая внимания на то, что вокруг клокочут вот такие страсти. На самом деле очень надуманные... Людей ещё коснётся, коснётся так, что они будут бегать и кричать: «Что ж вы мне раньше не сказали!». Это не злорадство, не желание отомстить, это констатация печального факта. Так бывает очень часто.

Поэтому, когда ко мне прибегают и на меня начинают махать лапками и кричать: «Что вы делаете?», я спокойно отвечаю: «Я делаю своё дело». Вам не нравится? А мне не нравится многое из того, что делаете вы. Но я никого не осуждаю. Если я делаю то, к чему я призван, – это моё право.

- В эту поездку вы взяли с собой мощи святого Андрея Первозванного. Это очень большая реликвия. Расскажите про это. Ведь везти через обстрелы – так можно и утратить частицу этих мощей, потерять её навсегда. Например, в окопе. Вы же там везде ходили. И по линии боевого соприкосновения. Вот зачем? Почему вы такую реликвию везёте?

- Я почувствовал, что нужна духовная поддержка. Духовная поддержка именно с привезённой святыней… Я увидел, с каким чувством, с каким сердцем люди на это отозвались. И это замечательно. Это хорошо. Это надо делать, надо людей поддерживать, подкреплять, подбадривать. Потому что сегодня это наиважнейшая задача. Будем стараться, чтобы святыню посещали. Но чтобы это не превратилось в формализованный процесс. Я против этого, это должно идти от сердца к сердцу, из рук в руки.

- А как это сделать?

- Только с личным участием. Наши священники, те, что сегодня работают в армии, гораздо лучше, чище, нравственней и мужественней меня. Я это знаю... Они сегодня делают невероятные по своей духовной силе вещи. Им всем, отцам, которые в строю вместе с нашими воинами постоянно, я от всей души желаю помощи Божьей. Из самой глубины своего сердца! Потому, что они делают великое дело, окормляя сегодня наших воинов. Давайте не будем забывать о том, что воины, если это не военные профессионалы, - обычные граждане. Войны имеют обыкновение заканчиваться, даже если потом их называют столетними или тридцатилетними, люди возвращаются домой. Уже другими. И представьте себе, что у них будет духовный вакуум. А так они общались с Церковью, с её лучшими представителями, которые сегодня в окопах.