Сын об отце: «Главные снимки Владимира Белковского»

Сегодня, 16 мая, челябинский фотомастер Владимир Белковский отметил бы свое 90-летие. В этот день мне, его сыну, хотелось бы вспомнить главные снимки его жизни.

Владимир Белковский был радиоинженером, в фотографии – фотолюбителем. Но именно в фотографии он оставил о себе память, был многие годы художественным руководителем Челябинского городского фотоклуба.

От фотомастера остается десять-двадцать снимков, повторял отец. Уточнял при этом: хорошо, если столько работ фотографа интересны и живут десять-двадцать лет после их создания.

Снимки отца живут и вспоминаются до сих пор, хотя некоторым уже исполнилось 50 и даже 60 лет с того момента, как они были сделаны.

Вот работы, которые сам мастер считал своими главными снимками.

«Космонавт №…» облетел на марке планету

Снимок этот не сразу нашел свое название. Вначале он назывался «Сережка-космонавт». А потом уже - «Космонавт №...», который «приземлился» на почтовой марке в Германии, которая приклеенной на конверты побывала во многих и многих уголках планеты.

Речь идет о марке, выпущенной в ГДР к 25-летию создания при ООН Фонда помощи детям. «Лицо ребенка», символизирующее детство, было взято со знаменитого уже к тому времени снимка челябинского фотомастера Владимира Белковского.

Запечатлен был на нем я - старший сын фотохудожника. Сам я эту историю вспоминаю с легкой иронией, ведь, собственной моей заслуги в том, что стал «космонавтом», нет. Впрочем, в семейном архиве хранится «космический талисман» - настоящая почтовая марка с автографом действительно живой легенды отечественной космонавтики Алексея Леонова. Как-то встретились с ним в Музее космонавтики в Москве. Рассказал историю про марку, Алексей Архипович улыбнулся и написал рядом с маркой историческое посвящение «Космонавту №...» от ...

А история самой фотографии очень проста: мама привела меня с зимней прогулки. Папа увидел мое лицо и сказал: подождите, не раздевайтесь. И пошел за фотокамерой «Зенит С», которой тогда снимал.

А привлекло его вот что – белый платок под шапкой, который повязывали детям тогда, чтобы ветер не поддувал во время прогулок на морозе, напоминал шлемы первых советских космонавтов.

Так снимок, который мог оказаться просто карточкой для семейного альбома, стал символом своего времени, много выставлялся в стране и мире, публиковался в различных изданиях. И вошел в число самых знаменитых работ челябинского фотомастера Владимира Белковского.

Кстати, в юном возрасте, как и многие мои сверстники, я тоже собирал марки. А «свою» неоднократно получал по почте от взрослых коллекционеров из разных уголков Советского Союза. В конверт они вкладывали марку, а в письме просили поставить на ней автограф и отправить им обратно. А в виде гонорара присылали марки на разные темы.

Я выполнял их просьбу и снова запечатывал марку в конверт. А сам стал ее обладателем, когда, наконец, встретил ее в магазине «Филателия», был раньше такой в Челябинске специализированный магазин.

Уральская мадонна

Женщина, держащая младенца на руках, - Мадонна. Возможно, это один из лучших снимков в мировой фотографии на вечную тему материнства. Неслучайно в начале 70-х годов прошлого века за него челябинцу была присуждена одна из самых престижных наград в мире – «Золотая роза».

Снимок этот вошел в золотую коллекцию работ челябинских фотомастеров. Много раз он публиковался и выставлялся.

В одном из фотоальбомов об Урале он оказался на одном развороте со стихотворением Людмилы Татьяничевой.

Наперекор

Изменчивой молве

Художники

Прославили в веках

Не девушку

С венком на голове,

А женщину

С младенцем на руках.

Девичья красота

Несовершенна:

В ней нет еще

Душевной глубины.

Родив дитя,

Рождается Мадонна.

В ее чертах –

Миры отражены.

Отец никогда не рассказывал историю рождения этой фотографии, может быть, просто сам я никогда об этом не догадался спросить. Разгадал я ее «тайну», обнаружив как-то в семейном архиве снимок, из которого, видимо, и выкристаллизовывалась «Уральская мадонна». Скажу лишь одно: женщина на нем – в полный рост, и надо было быть истинным художником, чтобы разглядеть в снимке для семейного альбома будущий фотошедевр.

Фотография эта со временем стала своеобразным талисманом. Уже несколько десятилетий она живет и в квартире нашей семьи, и в Москве, в семье Николаевых, прекрасная половина которой и стала «уральской мадонной».

Да и Марина, которая когда-то «позировала» на руках своей мамы, уже давно сама стала мамой, а недавно – бабушкой. В юности она была чемпионкой мира по художественной гимнастике в командном выступлении. Сейчас – тренер в сборной России по художественной гимнастике.

Жизнь бесконечна

Это был нерядовой снимок в творчестве фотографа Владимира Белковского и всей советской фотографии. Назывался он «Жизнь бесконечна». Его героями стали три человека – великий армянский художник Мартирос Сарьян, его внучка Катя и правнучка Маша.

Первые публикации снимка были на страницах челябинских газет, чьим постоянным автором многие годы был отец. А в начале семидесятых за него и еще одну знаменитую ныне фотографию «Уральская мадонна» челябинский фотомастер был удостоен Золотой розы в Чехословакии, высшей тогда награды в мировой художественной фотографии. Стоит отметить, что в семидесятые годы Чехословакия была общепризнанным законодателем моды всего фотографического процесса.

В 2009 году Мариам Петросян прославилась на всю Россию как автор романа «Дом, в котором». А ведь Мариам Петросян – это та самая девочка, что на снимке Владимира Белковского.

Такая вот история. Жизнь бесконечна. Хочется в это верить и находить этому подтверждения. Одно из них – перед вами. И помог сделать его челябинский фотохудожник Владимир Белковский.

Вот несколько фрагментов из моей недавно вышедшей книги об отце. Называется она «Поэт фотографии».

Владимир Швеммер, фотограф и теоретик фотографии, давно живущий в Германии - о Владимире Белковском.

«Имя Владимира Белковского должно занять особенное место в истории развития фотографической культуры (как минимум) на Южном Урале, а, возможно, и в более широком смысле. И уж абсолютно точно - в рамках истории ЧФК - Челябинского городского фотоклуба - 60-80 годов. Обычно о нём говорят как об одном из основателей клуба. Это факт, это не вызывает сомнений, потому что абсолютно верно. Но в числе основателей ЧФК справедливо назвать и иные имена. Вместе с тем его роль в ЧФК совершенно уникальна.

Он кардинально повлиял на линию развития фотоклуба. Предполагаю, если бы в фотоклубе на первом этапе его развития не было бы В. Белковского, то история ЧФК сложилась бы далеко не столь успешно. Чем повлиял? Именно он (и никто иной!) первый в ЧФК задумался о теоретических аспектах фотографии. В данном случае - о роли подписи. Я ему благодарен - он будил мысль в сознании фотолюбителей и профессионалов о сущностных основах того дела, которым они занимались».

Заметки челябинского фотомастера Салавата Сафиуллина

«В челябинском городском фотоклубе был "суровый отец"- Юрий Теуш, но была и "добрая мать" в лице художественного руководителя Владимира Васильевича Белковского - полной противоположности Юрию Леонидовичу: невысокий, мягкий и вежливый, с внимательным взглядом и спокойной вдумчивой речью; неизменно доброжелательный - даже отрицательные отзывы облекал в щадящие формы.

Авторитет имел непререкаемый: фотографии Белковского участвовали во множестве выставок по всему миру и имели престижные награды. Отлично знал историю и теорию фотоискусства. Не был "типичным" репортёром с безумным горящим ищущим взглядом и беготнёй туда-сюда. Ему это не было нужно. Он снимал по-другому: спокойно искал свет, тень, образы в портретах, пейзажах.
Безукоризненно ощущая свет, тень и фактуру, был основоположником "поэтического" , "воздушного" направления фотографии Челябинска. Являлся нашим фотографическим "шестидесятником" (не без влияния чешской фотографии, конечно). Вёл собрания фотолюбителей в Доме печати,- подробно разбирал принесённые работы; лучшее отбирал для публикации в "Челябинском рабочем",
где вёл раздел "Объектив".

В нашем родном "суровом" Челябинске фотографы, с подачи Теуша, были весьма скупы на похвалу. Может, это и хорошо - "отрицательная" среда не даёт расслабиться, поддерживает в тонусе.

Но Владимир Белковский был исключением - лучший для себя отзыв услышал, когда Владимир Васильевич сказал, что может навскидку вспомнить 10-15 моих работ. Одна из них "Телостроители" долго висела между стёкол в серванте его квартиры, и это одно из лучших мест, куда попадали мои снимки!»

Скульптор Лев Головницкий – о фотографиях Владимира Белковского

«Документальность – основная ценность фотографии.

Одно время в среде живописцев и скульпторов бытовало самое оскорбительное для этих видов изобразительного искусства определение – «фотографично».

Поводом для этого служила чисто натуралистическая, ремесленная фотопрактика под девизом – «Спокойно. Снимаю», а также постановочно-сюжетные «картины» не столь отдаленного прошлого, которые делались подражательски живописи в пору становления искусства фотографии.

Одно из самых молодых видов творчества, оно за свою короткую историю, шагнув навстречу жизни, добилось выдающихся образцов, обогатив мир бесценными произведениями.

Документальность – основная ценность фотографии. Фотография ценна не только историческим прошлым, но и сиюминутным образным и точным откликом на события и явления сегодняшней жизни со всем ее многообразием. И этот материал служит в информационных, познавательных, воспитательных, эстетических целях.

Это летопись нашего времени.

Фотоаппарат – это орудие производства, и, если за ним не стоит художник, то это просто предмет – подобно кисти, резцу и скрипке.

В руках творца вещи эти оживают и дают нам то, что называется искусством, обогащают нашу духовную культуру.

К таким мастерам относится и Владимир Белковский. Его творчество полно лиризма, человечности, гражданственности и индивидуальности».

Эти слова почти полвека назад написал знаменитый челябинский скульптор, Народный художник, академик Лев Головницкий.

Отец хорошо был знаком с ним. Не раз снимал его в мастерской. Наверное, в творческом наследии отца – собралась самая большая фотоколлекция об этом скульпторе.

Льва Головницкого знают все челябинцы, если даже не знают его имени. О нем напоминают памятники и монументы в Челябинске и Магнитогорске – «Орленок», памятник Ленину на площади Революции, монумент «Добровольцы-танкисты» на Кировке, памятник Пушкину в горсаду, монумент «Тыл-фронту» в Магнитогорске.

Снимки Белковского «вылежали время»

Ветеран челябинской фотожурналистики, председатель городского фотоклуба Евгений Ткаченко - о Владимире Белковском.

Эти строки были написаны им много лет назад. Хочется их вспомнить и сегодня, спустя почти полвека с той поры, как они были написаны к персональной выставке Владимира Белковского, проходившей в стенах картинной галереи в 1974 году.

«Владимир Белковский любит оценивать свои снимки с позиции творчества фотомастеров различного направления. Он стремится посылать их на конкурсы и выставки во многое страны и нередко добивается успеха.

Наиболее крупный из них – главный приз «Золотая роза», полученный в 1973 году на международной выставке в Чехословакии.

Этого приза удостоены три работы – «Мать», «Жизнь бесконечна» и «Ожидание».

Они и другие фотографии автора показывают, как любит и уважает человека Владимир Белковский. Он очень хочет, чтобы зрители относились к го работам также тепло, как он сам, ведь каждый снимок у него вылежал время, осмыслен автором и лишь после этого получил право на обозрение».

Эти слова об отце написал несколько десятилетий назад фотожурналист Евгений Ткаченко.

Прошло немало лет. Снимки отца «вылежали время» и стали выразителями своего времени – шестидесятых и семидесятых годов.

Они часто вспоминаются, потому что гармония, любовь к человеку, доброта – вечные ценности.

Видеть дальше, чем фотоаппарат

Хочется, вспоминая отца, привести еще одно высказывание, которое можно считать его фотозавещанием и его пожеланием авторам.

— Любой снимок – это документ истории, — говорил Владимир Белковский, — Но, с другой стороны, далеко не каждый снимок - произведение искусства. Несколько сот или даже тысяч кадров надо сделать, чтобы получить фото, которое будет содержать эстетическую информацию. Можно сделать миллион кадров – и не получить ни одного снимка, который мог бы стать произведением искусства.
Можно взять кисть и что-то рисовать. Случайно можно получить шедевр. Но вероятность этого гораздо меньше, чем возможность выиграть в спортлото. Почему? Речь ведь идет о произведении искусства, а рождение это – будь то картина, скульптура, книга или фото – связано совсем не с кистью и красками, гусиным пером или авторучкой, типом фотокамеры или объектива. Рождение его связано с личностью художника – с его взглядом на мир, с его чувствами, с его переживаниями и эмоциями не только в момент съемки, но и при дальнейшей работе над отпечатком.
Что легко, не в муках рождается, как правило, и быстро умирает. Что недорого автору, вряд ли будет дорого и зрителю.
И здесь не имеет решающего значения, кто изображен на снимке – знаменитый человек или неизвестная личность. Можно сфотографировать свою жену, можно главу государства. Результат зависит, прежде всего, от того, с помощью чего создано фото – камерой и проявителем или сердцем и кровью.

После талантливого фотографа остается обычно несколько десятков снимков. На большее просто не хватает ударов сердца и крови.