«Ребенок из пробирки» в 1978 году стал мировой сенсацией и дал надежду сотням тысяч бездетных пар. Недавно «папа детей из пробирки» британец Роберт Эдвард за разработку технологии экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) удостоен Нобелевской премии. Спустя тридцать лет созданная им методика освоена и в Челябинске. И это тоже стало сенсацией, хоть и местного масштаба. «Сегодня нет такой проблемы, связанной с бесплодием, которую мы не могли бы решить здесь, в Челябинске», – утверждают специалисты городского Центра планирования семьи и репродукции.
Еще три-четыре года назад такое заявление можно было бы назвать опрометчивым. Сегодня результаты уже говорят сами за себя: сотни жительниц города благодаря «зачатию в пробирке» стали мамами. И если раньше бесплодным парам приходилось обращаться за помощью в ведущие медицинские центры других городов, ждать от них приглашения, то теперь эти услуги предлагают несколько челябинских клиник.
Как с диагнозом «бесплодие» стать родителями? Трудно ли попасть на прием к специалистам? Стало ли ЭКО панацеей для бездетных пар? Об этом наш разговор с заместителем главного врача Центра планирования семьи и репродукции Людмилой ОКРАИНСКОЙ и заведующей отделением экстракорпорального оплодотворения Натальей ГУМЕНЕЦКОЙ.
Для тех, кому за…
– Челябинский Центр планирования семьи почти два года занимается экстракорпоральным оплодотворением. Конечно, сразу хочется поинтересоваться, какие успехи. Сколько бездетных пар вам уже удалось осчастливить?
Людмила Окраинская: За это время мы провели около 500 циклов. Около 160 женщин стали мамами или имеют беременность. Так что показываем неплохие результаты. В среднем 30 процентов ЭКО завершаются беременностью.
– А средний возраст пациентов?
Л.О.: Увы, уже за тридцать. Очень хочется, чтобы люди больше знали о нашей работе, чтобы обращались к врачам вовремя. Часто, к огромному сожалению, к нам на консультацию пациентки приходят слишком поздно, когда помочь уже ничем нельзя. Ведь резерв женского организма не беспределен.
В это время в кабинете Людмилы Окраинской раздается телефонный звонок. Пациентка на том конце провода выясняет, может ли она сделать ЭКО. Людмила Николаевна, извинившись, терпеливо объясняет женщине, что прежде чем делать выводы и давать прогнозы, необходимо обследование.
– Вот очередной звонок. Женщине 52 года, она в постменопаузе и вспомнила вдруг, что надо ребенка, – возвращается к разговору Людмила Окраинская. – Наверняка у нее не наступала беременность несколько лет. Боюсь, уже поздно делать ЭКО. Всему свое время. Вы знаете, самое трудное в нашей работе – сообщить это пациентке. Если есть ребенок, тут нет большой беды. А может, детей нет или второй брак.
– Людмила Николаевна, а что значит «поздно»? Сейчас нередко можно встретить сообщения: женщина стала мамой, например, в 64 года…
Л.О.: Простите, но это казуистика. И к нам обращаются пациентки и старше 60. Но дело в том, что запас яйцеклеток в женском организме заложен уже с рождения. В течение жизни идет только их расходование. А после 35 лет этот резерв резко снижается, тем более, если есть какая-то патология – гормональная, воспалительная. Получается, что женщина приходит, а яйцеклеток доброкачественных мало, даже если мы начинаем стимулировать яичники. Поэтому если молодая женщина лечила бесплодие два года и безрезультатно – этого достаточно, нужно обращаться к помощи репродуктивных технологий. А если женщине больше 35 лет, надо немедленно, не откладывая идти к специалистам.
– А что же делать тем, кому уже поздно? Неужели надеяться не на что?
Наталья Гуменецкая: У нас есть несколько программ с донорскими клетками, допустим, донация сперматозоидов, донация яйцеклеток, донация эмбрионов. Мы сейчас освоили все современные программы. И ЭКО, и ЭКО плюс ИКСИ – с мужским фактором бесплодия, где делается инъекция сперматозоида в яйцеклетку. И криоконсервацию уже имеющихся эмбрионов мы делаем. И суррогатное материнство. Например, у женщины нет матки. Суррогатная мама вынашивает оплодотворенную яйцеклетку женщины. То есть биологическими родителями являются эти женщина и мужчина, но вынашивает их беременность другая женщина. У нас уже есть такая программа и такие беременности. Сейчас нет такой проблемы, которую мы бы не могли здесь у нас решить. Единственное, что мы не делаем пока, – это предымплантационную генетическую диагностику, когда у эмбриона берется анализ и оцениваются генетические параметры.
Новые методики помогут всем
– Репродуктивные технологии освоили сейчас несколько медицинских клиник в городе. Чем Центр планирования семьи и репродукции отличается от других медцентров в Челябинске и за его пределами?
Л.О.: Пожалуй, хвалить себя, сравнивая с другими, будет не этично по отношению к коллегам. Могу лишь отметить, что у нас муниципальное учреждение, поэтому люди оплачивают только медикаменты, покупая их в аптеке, как при любом амбулаторном лечении. Врачебная помощь бесплатна. И еще очень важны условия. У нас отдельное здание, сюда комфортно приходить и мужчинам, и женщинам. У нас, я считаю, очень хорошие специалисты, которые многого уже добились. Если пациент живет в Челябинске или области, не нужно ехать в другой город. Ведь и дорога, и проживание тоже играют свою роль. Дома, как говорится, и стены помогают.
– Как попасть в муниципальную программу по ЭКО?
Л.О.: Попасть в нее несложно. Пациент, страдающий бесплодием и имеющий врачебные показания к ЭКО, приходит к нам на прием, обследуется. Причем обследуется не ради галочки и сдачи 20-30 анализов. Обследование глубокое именно для того, чтобы повысить шансы наступления беременности. Нужно подготовить матку, создать определенный гормональный фон. Много различных нюансов, которые имеют значение.
Если человек решился, необходимо позвонить или прийти в Центр и записаться на прием.
– С какими болезнями чаще всего приходят на ЭКО?
Н.Г.: Это в первую очередь непроходимость маточных труб, перенесенные болезни, аборты, сделанные когда-то по глупости, может быть.
– Значит, качество абортов – до сих пор актуальная проблема?
Л.О.: Даже не качество. Самый идеальный аборт все равно может оказаться фатальным. Единственный аборт – и все. Это не претензия к качеству работы конкретного врача. У доктора вообще могут быть руки золотые, а после аборта у пациентки начинаются воспаления.
– Говорят, молодое поколение женщин и мужчин менее здоровое. Так ли это, Людмила Николаевна?
Л.О.: Я бы так не сказала. Просто с каждым годом прогрессирует медицина, появляются новые методы и методики. И обращаются к ним гораздо чаще. И, слава Богу, что у молодого поколения появились такие возможности! Ведь раньше бесплодие было приговором. Редко, когда наступал эффект от лечения. Сейчас разные методы позволяют существенно повысить эффективность медицинской помощи. Кроме того, появилось много оперативных методов лечения, например, восстановление проходимости труб. Диагностика бесплодия ушла далеко вперед. Сейчас гораздо легче найти причину бесплодия. Если раньше женщина теряла надежду и знала, что у нее беременности не будет, например, при отсутствии труб после двух внематочных беременностей, то сейчас «безнадежные» по прежним меркам пациентки беременеют и рожают.
Формула ЭКО
– Всегда ли ЭКО гарантирует наступление беременности?
Л.О.: Конечно, нет. По всем данным в медицинской литературе, по опыту крупных зарубежных клиник, беременность после ЭКО наступает в 20-30 процентах случаев. В нашем Центре такой же средний показатель. В прошлом году, например, 31,4 процента было. А когда говорят про очень высокий процент, я отношусь к этому осторожно. Очень важно, на мой взгляд, что мы каждую неудачу обязательно анализируем. Собирается вся врачебная бригада и обдумывает, почему так получилось. Может быть, необходимо применить какой-то другой протокол, другие препараты. Я считаю, что это тоже причина того, что у нас неплохие показатели. Нередки случаи, когда мы повторно делаем ЭКО. Вероятность наступления беременности при повторной процедуре увеличивается. Организм начинает по-другому работать, гормональный фон меняется, настрой. Женщина уже знает, что это такое, не испытывает какого-то страха.
– От чего зависит успешность экстракорпорального оплодотворения? Вы вывели для себя какую-то формулу?
Л.О.: Боюсь, что ее просто нет. Технологически все может быть сделано безупречно. Но мы часто говорим семейной паре: от нас зависит отнюдь не все. Многое - от организма человека. Порой невозможно понять, почему не наступает беременность.
Н.Г.: В организме женщины вообще много такого, чего мы не знаем. Всегда будет оставаться какой-то элемент, который человек не сможет осознать и понять. Мы, врачи, можем срукодельничать, но чтобы жизнь «поселилась», необходимо что-то большее. И это от нас уже не зависит.
– Какой же самый тонкий момент в вашей работе?
Н.Г.: Когда отработаны все этапы процедуры, каких-то особых технических сложностей нет. Самое сложное для меня – объяснить, почему не получилось. Люди хотят услышать конкретный ответ. А я не знаю! Бывает и эндометрий прекрасный, и матка хорошо подготовлена, и эмбрионы отличные. Почему там не произошло этого взаимодействия, я не представляю. Но бывает наоборот. Эмбрион на «троечку», и вообще понимаешь, что тут перспективы незначительны. А женщина и беременеет, и вынашивает, и рожает.
Л.О.: Все-таки, наверное, самое сложное и самое тонкое – вера в то, что должно получиться. Это очень важно. Отношение с женщиной, которой ты стараешься помочь. И отношение женщины к этому процессу, вера семейной пары, поддержка.
– Время от времени появляются в прессе заявления, что дети-«экошата» не такие, как все. По вашему мнению, они отличаются чем-то от своих сверстников?
Л.О.: Конечно! Я всегда говорю, что отличаются. Они отличаются тем, что это всегда очень желанные и очень любимые дети. Сколько любви, внимания они получают от своих родителей! А все остальное – показатели развития, состояние здоровья – такие же, как у всех.
– Сколько сейчас первому «ребенку из пробирки», который появился на свет, благодаря врачам вашего Центра?
Н.Г.: Около десяти месяцев. Девочка родилась в начале 2010 года. Так что скоро ей годик. У нас уже есть родившиеся двойни. Тройни – пока «в проекте».
– Часто ли женщины «заказывают» многоплодную беременность?
Н.Г.: Некоторые сразу говорят: двойню не хотим. Но мы не можем заранее сказать, как будет. Если переносятся два эмбриона, всегда есть риск многоплодной беременности. Перед каждым переносом мы разговариваем с пациенткой и предлагаем ей выбор: перенос одного эмбриона или двух. Как правило, женщины соглашаются на два, потому что, как бы то ни было, шанс на беременность – одноплодную, многоплодную – выше, если мы переносим больше эмбрионов. А от тройни как наша пациентка была счастлива! Это у доктора чуть инфаркт не случился. Правда, мы стараемся сейчас больше двух эмбрионов не переносить. Все-таки риск осложнений при многоплодной беременности выше. Поэтому объясняем женщинам, что надо не только забеременеть, но и выйти здоровой из роддома и малыша здорового на руках вынести.
– По-моему, финансирование экстракорпорального оплодотворения из городского бюджета – это большая редкость в нашей стране. Продолжится ли муниципальная программа в будущем году?
Л.О.: Надеюсь, что да. Объем работы, которую мы выполняем, очень большой. Для города и области это еще и престижно. В стране единицы муниципальных центров, которые делают ЭКО. И политика сейчас направлена на то, чтобы высокотехнологичная помощь была людям доступна. А это как раз тот случай. Ни одному челябинцу, даже без направления от врачей, здесь никогда не откажут в помощи.
– Слышала, что некоторые врачи и медицинские клиники коллекционируют фотографии родившихся у них малышей. У вас в Центре такая традиция есть?
Е.Г.: Иногда нам приносят фотографии, присылают их по электронной почте, звонят постоянно. Стенда с фотографиями «наших» малышей у нас пока нет, хотя, может быть, и надо его сделать. Ведь для других это определенный настрой. А вот от пациенток слышала про наш Центр такую байку: есть у нас тут две «беременные» кровати. Вроде как они волшебные. Если на них полежишь – обязательно забеременеешь. Такие вот легенды рождаются. Нам приятно.
