Яндекс.Метрика
  • Общество
  • На житейских перекрёстках

«… И счастлив лишь тот…»

Фото «…  И счастлив лишь тот…»

Пианино было расстроенным, но Якову Михайловичу было всё равно. Хотелось выплеснуть душу и те эмоции, которые его переполняли. Он только что сумел выговориться. А сейчас… Сейчас он перебирал клавиши и негромко пел, глотая слёзы:

Осенние листья шумят и шумят в саду,

Знакомой тропою я рядом с тобою иду…

И счастлив лишь тот, в ком сердце поёт,

С кем рядом любимый идёт!

Его слушала худенькая сорокалетняя женщина, его бывшая коллега по вечерней школе. По её щекам тоже текли слёзы. Её очень взволновал только что услышанный рассказ, к тому же всего два года назад она похоронила любимого мужа. И эта песня, а следом другая – о московских окнах – будоражила и щемила душу, пробуждала воспоминания. Все они были связаны с Андреем, душа которого была на небесах, а хозяйке дома оставалось только плакать и тосковать…

Несмотря на четырёхлетнюю разницу в возрасте (Яков Михайлович был старше Анны Алексеевны), эти двое были на «вы». Их связывала молодость, работа в вечерней школе. Он был математиком, а она преподавала историю. Их общение было не очень тесным: педсоветы, комсомольские собрания да ещё вечера, которые коллектив просто обожал. Весёлая, остроумная Анна Алексеевна всегда была выдумщицей и заводилой. А Яков Михайлович не расставался со своим аккордеоном. Что они знали друг о друге? Да почти ничего. Есть семьи, у него два сына, а у неё две дочки. Правда, от кого-то Анна Алексеевна слышала, что он держит жену в чёрном теле и даже всю одежду покупает ей сам.

Начались трудные времена…  Это был конец восьмидесятых годов. Многие немцы стали уезжать в Германию на постоянное место жительства. В 1991 году уехал вместе с семьёй и Яков Михайлович, к этому времени он уже не работал в «вечёрке». Нашёл место с более высокой зарплатой. Уехал, не попрощавшись ни с кем. Потом объяснил, что не хотел душу себе рвать.  Его можно было понять. До глубины души он был советским человеком, советским учителем, патриотом своей страны. Тогда ему было всего сорок лет. Можно было всё начать с нуля. Но не получалось. Была огромная, ни с чем несравнимая тоска по России, по тем дорогим людям, которые там остались. Может быть, ему было бы легче там, на чужбине, если бы рядом была не Ирма, а та, другая, горячо любимая. Нина, Ниночка, Нинуля…  Но её-то он потерял давно и безвозвратно!

В том проклятом году, когда уехал Яков Михайлович, и случилось то страшное горе в семье Анны Алексеевны. Настолько страшное, что всё, происходящее в стране, прошло мимо. Сгорели накопленные на машину деньги, стали задерживать пенсии по потере кормильца, учителям месяцами не платили зарплату. Благо, Анна Алексеевна перешла на работу в один из местных техникумов. Там зарплату платили вовремя, но была она, конечно, очень маленькой.

И вдруг в почтовом ящике Анна Алексеевна нашла извещение на посылку из Германии. Её еле донесли до дому совместными с дочками усилиями. Посылка была от Якова Михайловича и его жены Ирмы. Стоит ли говорить, сколько было радости, когда её открыли! Одежда на девочек, конфеты, другие сладости, чай, кофе… И всё очень красиво выглядело! А ещё доллары! Пусть немного, но это была неоценимая помощь! Это было чудо!  Анна Алексеевна с нетерпением развернула сложенный вдвое листок и прочитала слова соболезнования и поддержки.

С этого момента и началась настоящая дружба двух семей. Анна Алексеевна не знала, сумеет ли она когда-нибудь отплатить своим немецким друзьям таким же добром. Была переписка, были посылки, а Анна Алексеевна уже знала, что сами-то Крамеры в Германии живут довольно скромно. Яков Михайлович устроился механиком на завод, а Ирма бухгалтером в небольшой офис. Мальчики учились в школе. Семье очень помогали родители Якова Михайловича. Пенсионеры, приехавшие из России, оказались в более выгодном положении, чем молодые.

Шёл 1995-й год. Яков Михайлович написал, что собирается приехать в Россию вместе с сыновьями. Соскучились все по друзьям, по городку, по родине…

И вот она, встреча! Остановились зарубежные гости у коллеги – преподавателя физики, бывшего фронтовика. Вместе с ним и пришли в гости к Анне Алексеевне. Было много воспоминаний, говорили обо всём на свете! Конечно, пили чай, а дети обменивались подарками. Лиза и Варя тщательно подготовились к приезду гостей. Да и мальчики тоже планировали этот визит.

На следующий день Яков Михайлович пришёл один. Девочки ушли гулять, а эти двое не могли наговориться.  И вот тут-то Анна Алексеевна поняла, почему Яков Михайлович держал жену в чёрном теле и сам покупал ей одежду. Оказалось, всё очень просто. Он её не любил! Зачем тогда женился? Почему был довольно жесток, если Ирма всё равно стала его женой? И это всё так не вязалось с его добрым сердцем. А ему надо было выговориться…  Он никому никогда не рассказывал того, что сейчас от него узнала его бывшая коллега. Почему именно ей он открыл свою душу? Наверное, потому, что она какая-то своя, родная, близкая по духу что ли…  Потому что были письма… Потому что в её сердце тоже живёт боль…

     Вот что он рассказал о себе, найдя в Анне Алексеевне благодарную слушательницу.

… Яша окончил школу, в аттестате почти одни пятёрки! С лёту поступил в педагогический институт на физико-математический факультет. Учился легко, жил в общаге, а в родной городок уезжал на выходные. Это произошло зимой, когда он учился уже на третьем курсе. Переполненный автобус, на котором он ехал, как следует тряхнуло, и он приземлился на чьи-то колени. Насмешливый девичий голос спросил: «Может, вас ещё на руках носить прикажете?» Ей смешно, а Яша встать с её колен никак не может: народ мешает, не протолкнуться, все студенты домой едут. Кое-как выбрался. А потом с девушкой этой вместе из автобуса вышли, двинулись в одном направлении, и Яша осмелился проводить её до дому. Девушка не возражала, жила она далековато, и уже было довольно темно. Так Яша реабилитировал себя в глазах девушки. Он влюбился в неё с первого взгляда. Да в Нину не влюбиться было невозможно! Стройная, кареглазая, она была очень лёгкой в общении. Ещё бы, она ведь тоже, как оказалось, училась в пединституте, на филологическом. А будущим педагогам на роду написано быть контактными. Яша сходил с ума от любви, родители не могли этого не заметить. Начались долгие беседы, нравоучения и обиды. Жениться их Яша мог только на немке. Нина же была русской. Яков Михайлович признался Анне Алексеевне: он всегда знал, что не женится на Нине. А к концу пятого курса она, конечно, ждала признания, надеялась, что вместе поедут по распределению. А он молчал, он даже не мог сказать ей, как любит её и что жить без неё не может. Как-то весной она призналась, что встретила человека, который зовёт её замуж. Так что встречаться им больше незачем. Яша понимал, что так лучше для всех, но горе его было огромным. Он и сейчас считает, что Нина была его половинкой. Анна Алексеевна не могла понять, как в наше время можно было жениться не на любимой девушке, а на той, которую для тебя выбрали родители. Неужели ничего нельзя было сделать? Например, уехать с Ниной куда-нибудь подальше, а потом поставить родителей перед фактом? Яша так поступить с родителями не смог и стал самым несчастным человеком. Он покорно принял выбор родителей. Так в их доме появилась Ирма. Она была родом из глухой немецкой деревни, и для неё этот брак стал возможностью вырваться в другую жизнь. Ничего хорошего в прежней жизни она не видела, на русском разговаривать начала с семи лет, когда пошла в школу. Своего мужа она боготворила, а он первое время её ненавидел. Ему казалось, что из-за неё разрушилось его счастье. Анне Алексеевне он признался, что не представлял, как в такой семье могут появиться дети. Но появились. И он оказался замечательным отцом, любящим, заботливым. Да и к Ирме как-то привык. Она была хорошей женой, верной и преданной. Но забыть свою Нину он не мог. Анне Алексеевне он рассказал, что нашёл её, что прямо с вокзала, оставив мальчишек у родственников, поехал к ней. Это было в областном городе, встретились в кафе. Обнялись, Нина даже немного всплакнула. Но у неё-то всё в жизни сложилось. Трое детей, заботливый муж, она директор школы. Живёт счастливо. Внешне почти не изменилась. Яков Михайлович сказал, что и у него всё хорошо, приукрасил немного свою жизнь, чтоб не ударить в грязь лицом. Теперь он смог признаться, почему не сделал ей предложения. Время отдалило их, и он понимал, что эта их встреча последняя. Вряд ли он ещё когда-нибудь приедет в Россию, а если и приедет, зачем им встречаться? Всё осталось в прошлом. А есть только настоящее, им, этим настоящим, и надо жить.

Пианино было расстроенным… Но это было неважно.  Яков Михайлович играл и пел своим негромким голосом, а Анна Алексеевна, подперев голову кулачком, слушала. И им, этим двоим, было очень хорошо и уютно. Каждый из них понимал, что самая большая любовь и самое большое счастье в их жизни уже случились, другого такого никогда не будет. Но оставалась надежда на…  У Якова Михайловича на то, что он когда-нибудь другими глазами посмотрит на свою Ирму. И в жизни Анны Алексеевны, может быть, тоже случится чудо…  Вдруг расцветёт весна?

В саду опустевшем тропа далеко видна,

И осень прекрасна, когда на душе весна.

Пусть годы летят, но светится взгляд,

И листья над нами шумят…

 Дорогие читатели, а давайте порассуждаем о счастье, в чём оно? Мы готовы познакомиться с вашими историями.

Комментарии 0