«Пианист» в белом халате

Татьяна Петровна ехала в поликлинику. И вот зачем. На её шестидесятидвухлетнем плече месяца три назад появился белый плотный шарик. Он совершенно не мешал преподавательнице русского языка и литературы, но заканчивался май, надвигался жаркий июль, и Татьяна Петровна боялась, что её плечико может ненароком оголиться и явить этот шарик не только студентам своего колледжа, но и всему остальному миру.

Будет не очень эстетично, и поэтому она решила обратиться к хирургу, который избавит её от этого так некстати появившегося «украшения». В трамвае она чуть было не улетела в конец вагона от резкого старта состава, но ей удалось удачно приземлиться на колени овдовевшего дедули и даже получить от него молниеносное предложение руки и сердца. А до этого она принимала зачёт по литературе у своего «любимого» Юры по фамилии Нынык, от которого узнала много интересного о русских классиках и литературе вообще. Естественно, настроение у педагога было приподнятое. А тут ещё радость: в регистратуре ни одного человечка и в руках у неё заветный талон к хирургу. После реорганизации поликлиники для удобства страждущих избавиться от хвори хирургический кабинет открылся на первом этаже - совсем рядом с регистратурой.

День для Татьяны Петровны был поистине удачным: около кабинета тоже не было ни души! Как и положено, прежде чем войти, педагог постучалась. Ей ответила тишина. Тогда она робко приоткрыла дверь и самостоятельно вошла в кабинет. И вот какая картина открылась её взору.

В кабинете был только один человек, скорее всего, доктор. Если бы не белый халат, его легко можно было бы принять за пианиста, который по какой-то неизвестной причине вместо рояля играет на компьютере. Эскулапа она застала в момент, когда его тонкие длинные пальцы в каком-то вдохновенном порыве зависли в воздухе. Казалось, ещё чуть-чуть… и они опустятся на клавиатуру, а та издаст божественную мелодию! Увы! «Пианист» в белом халате, продолжая держать свои прекрасные руки, наверняка вырезавшие не один килограмм всяческой человеческой ненужности, на весу, зловеще прошептал: «Где ты, чёртова гнида?!!».

Татьяна Петровна быстро сообразила, что чёртова гнида – это какая-то буква на клавиатуре. Зоркий глаз доктора наконец-то узрел эту «чёртову гниду», ударил по ней и тут же принялся искать другую… Очевидно, доктор заполнял историю болезни предыдущего пациента или пациентки. Татьяна Петровна вообще очень сочувствовала людям в белых халатах, которым приходилось не столько слушать своих больных, сколько впечатывать их ответы в виртуальные карточки.

Пианист, так сразу про себя окрестила педагог доктора с красивыми тонкими пальцами, ещё какое-то время искал «чёртовых гнид», кстати, нашёл он их не меньше десяти и только тогда обратил внимание на свою пациентку, которая как заворожённая смотрела на его манипуляции, сопровождаемые возгласами, связанными с «чёртовыми гнидами».

Узрев Татьяну Петровну, молча взглядом указал ей на стул. Педагог бы ничуть, наверное, не удивилась, если бы он обратился к ней с вопросом: «Зачем ты явилась сюда, чёртова гнида?» - так она привыкла к этому словосочетанию. Но вид у доктора был весьма интеллигентный, и выглядел он ровесником Татьяны Петровны. А ещё в нём явно угадывались восточные корни – вот откуда взялся темперамент, проявленный при поиске букв!

Доктор и пациентка сидели напротив и молчали. Пауза явно затягивалась. Педагогиня была не из робких, но ждала проявления инициативы от мужчины в белом халате. Наконец он произнёс: «И?». Татьяна Петровна быстро оголила плечо и выдохнула: «Вот!». Последовала реакция доктора: «А…». После небольшой паузы Татьяна Петровна спросила: «И?». «Атерома!» - как показалось пациентке, сказано это было с каким-то презрением. На вопрос, что с ней делать, услышала твёрдое и безоговорочное: «Резать!». Выяснилось, что сегодня резать нельзя, потому что всю операционную уже заняли бациллы и всякая прочая нехорошая мелкотня.

А потом доктор стал заполнять карточку. Первый же вопрос поставил педагога в тупик и заставил слегка покраснеть. Обычно медики интересовались давлением и инфекционными болезнями. А тут на тебе в лоб: «Запорпонос есть?». Именно так и прозвучало - как неделимое словосочетание. И как ответить, такие неприятности бывают иногда у всех. «А главное, - промелькнуло в мозгу педагога, - зачем он это спрашивает? Неужели он боится, что со мной произойдёт одно из двух естественных событий прямо на кушетке в их операционной?».

Доктор терпеливо ждал ответа. Татьяна Петровна наконец решилась и отрицательно покачала головой. Такой ответ не понравился эскулапу, и он в буквальном смысле слова рявкнул: «Словами надо говорить!». Педагог немного растерялась, но, закалённая молодёжным коллективом, тоже рявкнула: «Нет! Со мной всё в порядке!».

Услышав ответ, доктор-пианист взмахнул руками и впечатал без особых усилий коротенькое слово «нет». Других вопросов, кроме как про естественные оправления, задано не было. Татьяне Петровне было велено прийти завтра к восьми утра и ждать в коридоре, пока не позовёт медсестра. А ещё необходимо взять талончик в регистратуре.

Татьяна Петровна уже успела попросить у регистратора талончик на завтра, как вдруг увидела бегущего к ней доктора-пианиста. Его красивое усатое лицо выражало море эмоций, волосы были всклокочены, а откуда-то из-под усов вырвалось хриплое: «Что?!!». На это «что» Татьяна Петровна не отреагировала, зато отреагировала на его, как ей показалось, взволнованный вид. И сразу в голове пронеслось: «Он ошибся, у меня не атерома (безобидная закупорка сальной железы), а рак кожи!». Мужчина в белом халате возвысил голос и ещё громче прошипел: «Что? Вас никто не учил закрывать двери?».

Господи, при чём здесь двери?!! Татьяна Петровна уже отмерЯла, сколько месяцев ей осталось жить, а тут какие-то незакрытые двери! Но опытный педагог потому и опытный, что может найти быстрый выход из любой экстремальной ситуации! И она «включила» педагога-психолога:

- Конечно, - сказала она совершенно спокойно, - никто меня не учил. Я сама ещё в далёком детстве научилась. И сейчас мне показалось, что я её закрыла. Но, видно, с годами навык закрывания дверей утерялся! Но как я вас понимаю! Сколько вам приходится за день принимать больных, вникать в их болячки, помогать! А они, неблагодарные, ещё смеют не закрывать двери, вот как я, например! Простите меня! А хотите, мы сейчас пойдём в ваш кабинет, вы сядете на стул, а я выйду и закрою дверь как надо!

Всё это время «пианист» как вкопанный стоял на небольшом расстоянии от преподавателя-филолога и внимательно слушал её монолог. На предложение пойти в кабинет, чтобы Татьяна Петровна показала своё умение правильно закрывать двери, он ответил на языке жестов: отрицательно покачал головой. А педагог с укоризной произнесла: «Словами надо говорить, доктор, словами!». На том и разошлись, доктор отправился в свой кабинет, а Татьяна Петровна домой, чтобы завтра поутру вернуться к своему «пианисту».

Утром настроение у опытного педагога было неважным: она думала о предстоящей операции. Хорошо бы, мечтала она, если бы её делал другой доктор. Этот психопат какой-то, ещё прирежет! Но, конечно, было понятно, что доктор нормальный, просто вчера очень устал, наверное. А может, дома что-то случилось, всякое ведь бывает! В это хотелось верить.

…И вот Татьяна Петровна ровно в назначенное время сидит у двери хирургического кабинета. Туда уже вошёл «пианист» и с ним какая-то женщина крупного размера. Вскоре оттуда послышался громкий мужской голос, который за что-то отчитывал тучную женщину и требовал, чтобы она определилась, резать её или не. Пациентка, видимо, пыталась переложить ответственность за принятие решения об операции на доктора, но он был непоколебим. «Не знает она, - бушевал он, - а кто знает, кто? Это ваше тело, не моё! Вот когда определитесь, тогда и придёте!». Голоса смолкли, вышла медсестра и пригласила Татьяну Петровну в операционную (соседний кабинет)

Шестидесятидвухлетняя пациентка была ни жива ни мертва. Медсестра велела раздеться до пояса, Татьяна Петровна попробовала договориться не снимать открытую блузку, но получила полный отказ. Ей велено было лечь на кушетку и ждать доктора, который всё ещё за что-то распекал свою первую пациентку. Оперируемой было не по себе: она чувствовала себя какой-то беззащитной без привычной одежды. И представляла, как психопат-пианист будет к ней придираться… Когда он появился, она закрыла глаза, благо, её не заставили снять немного затемнённые очки. Вдруг доктор очень участливо спросил, нет ли у неё аллергии, как она вообще сегодня себя чувствует. В ответ на такую заботу из одного глаза Татьяны Петровны выкатилась слеза. Педагог прошептала, что чувствует она себя хорошо и что аллергии раньше не было. Доктор сказал, что сейчас поставит ей обезболивающий укол и посоветовал не бояться. «Что это с ним? - задавала себе вопрос Татьяна Петровна. – Куда делась его хамоватая манера?».

Она лежала на кушетке и только чувствовала присутствие доктора, но никак ни его прикосновения. Её интересовало, а делает ли он вообще что-нибудь. И вдруг услышала вопрос, заданный с большим участием и теплотой: «Вам не больно?». И вот он уже велит медсестре наложить на ранку лейкопластырь. И тут Татьяну Петровну «прорвало»: «Доктор, у вас такая лёгкая рука, я даже не чувствовала прикосновения! Вы чудо, спасибо огромное!». Обладатель лёгкой руки, видимо, уже отошёл на значительное расстояние, но, услышав «оду» пациентки, быстро вернулся и попросил повторить то, что она сказала. И Татьяна Петровна повторила, добавив ещё немало лестных слов: она всё-таки была преподавателем словесности!

Она смотрела на него широко открытыми глазами и улыбалась, и чудо-доктор вдруг тоже улыбнулся в ответ, пожелав ей счастливого дня. Потом добавил, что с удовольствием пригласил бы её в кафе. «Хорошо, что не позвал замуж, как тот дедуля в трамвае!» - подумала Татьяна Петровна, потому что муж у неё уже имелся.

«Как-нибудь, конечно, сходим!» – пообещала освободившаяся от своего «украшения» пациентка «пианиста» в белом халате. В прекрасном настроении она вышла на улицу, вдохнула чудесного майского воздуха и подумала, что теперь её плечо будет выглядеть вполне эстетично.