Угольная «летопись» Челябинской области: как и кем добывался «горючий камень»
Рассказы об открытии месторождений полезных ископаемых и авторах этих открытий бывают очень интересны. Рассмотрим, как нашли уголь в Челябинской области.
Первооткрывателем угля на Южном Урале считается Иван Редикорцев. Ему установлен памятник в Копейске. В 1832 году молодого, 25-летнего выпускника Горного кадетского корпуса смотритель Златоустовского завода Павел Аносов отправил на проверку находки мрамора в селе Баландино под Челябинском. Иван Иванович Редикорцев занялся не только разведкой мрамора, но и обратил внимание на выход угля на берегу реки Миасс. Пласт угля был мощностью 35 сантиметров и дальше сходил на нет. Редикорцев написал заметку в «Горный журнал» об этом открытии. Впоследствии данное месторождение исследовали многие геологи. Пришли к выводу, что это небольшое гнездо и промышленного значения не имеет. Александр Краснопольский, Александр Карпинский и Евгений Барбот де Марни дали заключение, что о разработке этого месторождения речи быть не может.
В 1904 году первооткрывателем угля стали не маститые ученые, не горные инженеры, а простой казак Акинфий Сорокин.
Жил станичник в поселке на берегу озера Тугайкуль, куда выходил его обширный огород. Был здесь и его колодец. В это лето уровень воды в нем значительно понизился, и Сорокин послал сыновей и работников углубить его. На глубине 12,5 метра стали попадаться черные блестящие камни. Когда дело было сделано, возле колодца образовалась немалая горка. Так произошло второе, решающее, открытие Челябинского угля.
Человек служивый, казак решил донести о необычных камнях начальству. От рапорта атаману поселка до реакции наказного атамана Оренбургского казачьего войска Якова Барабаша (он был в ту пору Оренбургским генерал-губернатором) прошло ровно два года. Но тугайкульский уголь в это время уже шел в дело. Следует помнить, что в 1904 году началась Русско-Японская война, в следующем 1905 была первая русская революция. Следовательно, атамана занимали другие важные дела.
Челябинские купцы-мукомолы Кузнецовы и Степановы узнали о находке Сорокина почти в тот же день. Тотчас же они примчались в поселок, попросили собрать казачий сход и тут же взяли в аренду колодец за сто рублей с правом копать шурфы вокруг Тугайкуля. Вот из этих-то шурфов-копей и пошел первый промышленный южноуральский уголь.
Кустарная добыча «горючего камня» окончилась вмешательством атамана-губернатора Федора фон Траубе, который сменил Барабаша на этом посту. Он решительно запретил сдачу казачьей земли в аренду, прислал для дальнейших изысканий горного инженера Сергея Подъяконова, а казачье Тугайкульское общество за самовольное распоряжение принадлежащей государю собственностью (земными недрами) распорядился лишить установленного законом вознаграждения за открытие месторождения.
Горный инженер Подъяконов оценил угленосные пласты возле озера Тугайкуль как весьма перспективные. Об этом он известил начальство и об этом рассказал друзьям. Один из них - пензенский купец Иван Ашанин, поставлявший лес для строящейся железной дороги на Троицк и далее на Оренбург, добился у правительства разрешения на разведку и разработку тугайкульского месторождения. Так появилось горнопромышленное товарищество «Екатерининские каменноугольные копи товарищества И.Н. Ашанина и К°», членом которого стал, кстати, и инженер Подъяконов. Екатерининским товарищество было названо в честь жены купца. То ли любил он ее крепко, то ли особо верил в ее счастливую звезду, но и первую шахту также назвал «Екатерина».
Первыми потребителями угля свежеиспеченной компании были домовладельцы Челябинска, местные заводы и мельницы. Его стали поставлять и на Транссибирскую железную дорогу.
Когда 24 июля 1919 года Красная Армия освободила Челябинск от колчаковцев, на челябинский уголь сразу же обратило особое внимание советское правительство. Российская кочегарка - Донбасс - был у белых. Уголь можно было взять лишь на Урале. Осенью того же года по личному указанию Владимира Ильича Ленина на Челябинские копи командируется инженер Александр Яковлев с заданием увеличить добычу топлива. В числе прочих заданий ему поручалась организация геологоразведочных работ. Правда, многого в этом направлении он сделать не смог.
В 1923 году разведкой в районе Челябинских копей занимался известный геолог Леонид Либрович. Разработки велись тогда на четырех отдельных маленьких участках. Скважинами Либровичу удалось подсечь промышленную угленосность. Но теория «изолированных гнезд» оказала и тогда решающее влияние на его выводы. «Угленосные образования восточного склона Урала представляют, по-видимому, отложения изолированных друг от друга бассейнов»,- написано и в отчете Либровича. Он полагал, что можно обнаружить еще несколько гнезд, увеличив общие запасы, но незначительно.
Уголь был крайне необходим для развития промышленности. Профессор Московской Горной Академии Михаил Пригоровский был не согласен с теорией гнезд. Он доказывал возможность углеобразования в значительных масштабах на Южном Урале. Это шло в разрез с существующими теоретическими разработками по этому вопросу, но уголь был нужен. Поэтому правительство выделило средства на практическое подтверждение взглядов профессора.
Уже в Ленинградском геологоразведочном институте под руководством ученого был разработан широкий план поисковых и разведочных работ в окрестностях Челябинска. Пригоровский едет в район поисков, обследует все обнажения угленосных пластов между реками Миасс и Тогузак, сопоставляет увиденное. Его вывод - на протяжении свыше 150 километров должен встречаться уголь, потому что на всем этом пространстве был единый древний водный бассейн.
Специалисты, что вели тогда разведку в районе Челябинска, идей Пригоровского снова не приняли. Они были убеждены в правильности господствующей теории маломощных угольных гнезд - их так учили, в этом их убеждал и собственный опыт. И эта приверженность устоявшейся точке зрения сыграла с начала нового этапа поиска свою роль.
Разведочные работы начались вблизи действующих шахт. Скважины забурили к югу от самой южной шахты №203, разрабатывавшей тонкие низкокачественные пласты угля, по старой гипотезе, на самой окраине гнезда. В керне оказалось что-то похожее на уголь, но ведь его быть по теории не могло. И документировавшие скважины геологи назвали породу углистым сланцем. Теория изолированных гнезд получила новое «подтверждение». Спасти гипотезу Пригоровского могли только специалисты с непредвзятым взглядом на геологию района. Ими стали геологи первых выпусков советских вузов. Одним из них был Владимир Федоров, окончивший Томский технологический институт в 1926 году. Он стал первым заведующим Челябинского геологического бюро - организации, созданной специально для реализации плана разведок Михаила Пригоровского. Под его руководством уже в 1930 году поисковые работы развернулись на обширной площади протяженностью около 75 километров - от реки Миасс на севере до поселка Ключи на юге.
Скважины бурились глубиною до 30-35 метров, в два раза глубже, чем раньше. Разведочные линии пересекали вытянувшуюся меридиональную угленосную полосу на всю ширину. Расстояние между ними было в среднем около четырех километров, между скважинами - около двухсот метров. Такой сетью Пригоровский задумал накрыть весь исследуемый район и выловить крупные пласты угля. Ежедневно бурилось около сотни скважин.
В сентябре 1930 года загрохотали буровые станки Еманжелинского поискового отряда (недалеко от станции Еманжелинской). Общее руководство работами осуществлял Владимир Федоров. Первыми же скважинами были подсечены угленосные слои, а в декабре скважина №63 подсекла угольный пласт мощностью в двадцать метров. И уже через полгода на этом пласту была введена в эксплуатацию угольная шахта.
В 1929 году на разведку угля был направлен 27-летний выпускник геологического факультета Уральского политехнического института Сергей Горюнов. Он заметил, что в двух рядом расположенных скважинах был абсолютно разный по керну материал. В одной из скважин находились осадочные породы, а в другой - скальные. Он предположил, что в недрах земли был разлом, который заполнили осадки. Следовательно, необходимо провести линию от известных месторождений в Копейске до выходов угля на юге. Расстояние между скважинами следует сократить до 50 метров.
Первые скважины по этой технологии бурили в двух километрах восточнее деревни Коркино. Обе скважины подсекли угольные пласты, которые находились под небольшим слоем наносов. На месте этих скважин были заложены два карьера (разреза). Впоследствии выяснилось, что оба карьера разрабатывают один мощный, более 100 метров, пласт. В 1936 году, 16 июля, был произведен мощный взрыв, который эти карьеры свёл в одно целое. До семидесятых годов 20 века этот разрез так и назывался «Разрез 1-2».
Предположения Горюнова подтвердились. Сейчас считается, что примерно три миллиарда лет тому назад был разлом, который образовал трещину глубиной до шести километров от Челябинска до Троицка. Этот разлом носит название Челябинский грабен. Уголь добывался разрезами и шахтами до 21 века. Сейчас не добывается.
Уголь здесь был не коксующий и с большим содержанием серы, поэтому его использовали на электростанциях. Так как уголь имел высокую степень углефикации, то он был довольно эффективным для электростанций. Так, Южноуральская ГРЭС из килограмма этого угля получала почти 3 кВт*часа электроэнергии.
К разработке разреза необходимо было подходить комплексно. Кроме угля, на верхних горизонтах имелись выходы олеиновых песков, которые могли использоваться для удобрения почв в сельском хозяйстве. Встречались пласты магнетита – это железная руда.
Шлак после сжигания содержал до 20% магнетита. Извлечь его можно было бы на электростанциях, установив магнитные сепараторы.
В 1991 году геологи дали заключение по медному месторождению, которое находилось в шести километрах от разреза. Имея опыт, технику и специалистов нужно было переключиться на его разработку. Но…
Еще в 1948 году в шахте «Пригородная» наблюдался выход нефти. Где работы по ее поиску?
Где память о людях, которым Коркино обязан своим появлением?! В городе есть, например, улица Сакко и Ванцетти. Какое отношение имеют к южноуральскому городу эти парни, которых казнили в США сто лет тому назад? Знали ли Цвиллинг или Соня Кривая, где находится Коркино?! Так почему же в шахтерском городе нет улицы или хотя памятной доски Михаилу Пригоровскому или Сергею Горюнову?!
А ведь на шахтах и разрезах трудились многие замечательные люди. Получается, их просто забыли…
