Виктор МИТРОШИН глазами брата
Когда известного челябинского скульптора, заслуженного художника России Виктора Митрошина спрашивают, почему он с его возможностями и талантом не уезжает из Челябинска, он отвечает одно: «здесь моя родина, моя семья». Семья для Виктора Федоровича – это не только близкие родственники, но и его творческая команда, расположившаяся в помещении челябинского художественного фонда по улице Омской.
И есть человек, который является представителем одновременно обеих этих семей: это старший брат и управляющий делами Виктора Митрошина Борис Митрошин.
Виктор Федорович сейчас по делам в Москве, а Борис Федорович – в мастерской, за главного. Он для брата и импресарио, и пресс-секретарь, и друг.
Будучи все время при художнике высокого полета, фигуре знаменитой и талантливой, Борис Митрошин и сам является человеком разносторонне развитым, интересным и творческим. Управляя делами Виктора Федоровича, он научился оценивать его творчество объективно, но не без призмы братской любви.
О своем брате и популярном скульпторе Викторе Митрошине и о культуре города, где возник и раскрылся его талант, рассказал корреспонденту «Урал-пресс-информ» при встрече Борис Митрошин.
- Борис Федорович, вы управляющий делами мастерской Виктора Митрошина, главное представляющее его лицо. Скажите, так повелось с детства?
- Я старше брата на 5 лет и 5 дней. Мы оба львы. Как старший, я всегда опекал его. Все художники со своим определенным сдвигом. Они другие. И Виктор с детства жил в каком-то своем мире. Он слишком добрый, всем все прощает. Таким людям трудно одним. В детстве иногда мне приходилось за него драться.
- Кто приобщил Виктора Федоровича к искусству?
- Трудно сказать. Он всегда что-то лепил, рисовал. Родители у нас не по этой части: отец был летчиком, мама – секретарем в училище. Правда, дядя закончил Строгановское художественное училище в Москве.
- Корни Митрошиных уральские?
- Мы из московских. Отца в конце войны перевели в ЧВАКУШ. Он на фронте был разведчиком, штурманом. У него две медали «За отвагу». В Челябинске и обзавелся семьей.
- И как вам Челябинск?
- Челябинск неудачно спроектирован изначально. Если въезжать в столицу Южного Урала со Свердловского тракта, то что предстает перед глазами? Правильно: цинковый, лакокраска, электровозо-ремонтный и другие заводы. Город напоминает «Пикник на обочине» Стругацких. Там, где раньше жила моя мама, у магазина «Юрюзань», – сталкерская зона. Деревья здесь – уроды, с наростами. Березы все искарежены. Душа от этого болит. Как дунет с заводов - дышать нечем. Оттого сердечные, легочные болезни, онкология…
- А архитектурной болезнью никто не болеет?
- Когда приезжаешь в другие города, видишь крыши, фасады разные, веселые. У нас все одно: плоские крыши, на ремонт которых уходят огромные средства. А крыша должна быть стекаемой. Кроме того, треугольные формы притягивают энергию. Нельзя жить в сером городе.
Никто не занимается проектированием перекрестков и остановок. Без конца меняют "остановочные" павильоны, а нужно остановку сдвинуть, чтобы общественный транспорт не выстраивался. Нужно объявить конкурс среди студентов архитектурно-строительных отделений на проектирование остановок.
Еще мне не нравится, что мало скамеек. Сколько бы ни было их в сквере на Алом поле, все заняты молодежью. Где старому человеку присесть? Или у нас что, город одних спортсменов?
- А как, по-вашему, Челябинск организован в культурном плане?
- Там, где раньше была Челябинская художественная фабрика, сейчас – Галактика развлечений. Вот какое в Челябинске отношение к культуре.
- Почему тогда Виктор Митрошин не перенесет свою мастерскую в столицу или за рубеж, где город – культурная среда?
- Виктора приглашали жить в Англию, в Америку. Но что такое Америка? У них исторически ничего своего нет. Они собирают и покупают все со всего мира по крупицам и с благодарностью у себя размещают. Заметьте, культурные ценности к ним ввозятся без налогов. Виктор не уезжает, потому что его родина – здесь. Родину, он считает, не выбирают. Он не космополит, потому что как можно жить без родины? Из России всегда уезжали только лучшие. Но все старались вернуться. Ностальгически. Виктор ее не бросит.
- Если у Митрошина такое отношение к родному городу, не собирается ли он открыть здесь свой выставочный зал, галерею?
- Такое желание есть, но пока нет возможностей. Когда в 2002 году у Виктора была выставка в Картинной галерее, ее посетил Петр Сумин. Виктор сказал Петру Ивановичу о своем желании открыть собственную галерею как память родному городу. Губернатор дал свое согласие. Это было четыре года назад. До сих пор ищут землю.
- Почему Виктора Митрошина считают языческим художником?
- А еще его считают художником театрально-прикладным. Меня всегда оскорбляет, когда дилетанты начинают судить. Когда делали Сферу любви, только ленивый не плюнул в нашу сторону. О его орле на Аллее Славы говорили: «Митрошин какой-то окорочок на бюджетные деньги поставил»…
В «Челябинском рабочем» кто-то написал, что его скульптуры – экспериментальные. А почему тогда Сфера любви всем нравится? Тоже ведь эксперимент. А потому что там – аура. Медь ограждает человека от потусторонних сил. Сверху – солнце. Снизу должна была течь вода, но композиция еще не доделана.
У Виктора ведь все философское, символическое. Вот, например, его «Богиня луны»: в фигуре женщины сокрыта голова волка. Мотив земли в изгибе бедер. Голова – луна. Или его работа «Нефертити»: окаменевшая ракушка на ее голове – символ нескольких миллионов лет.
- Какие еще работы Виктора Митрошина, кроме Сферы любви, есть в Челябинске?
- В сквере на Алом поле возле Дворца пионеров стоят его скульптуры. Там такая инопланетная тема: космические корабли, пришельцы. Это еще не доделано, но детишки по ним ползают. Еще «Бросок» на Набережной возле Центра дзюдо.
Его орел на Аллее Славы. Изначально было задумано перечислить на памятнике всех погибших, а это более 600 имен. Передумали, потому что надпись была бы слишком высоко. За этот памятник в Академии безопасности России Виктору вручили орден Ломоносова.
Надеемся, что в скором времени появится его «Первая учительница». Первым вариантом было установить композицию у Публичной библиотеки. Но, скорее всего, ее предложат установить на месте памятника Горькому возле Пединститута. Этот памятник не несет художественной ценности и его уже устали ремонтировать. Он же гипсовый.
- Как решается вопрос с «Дягилевым» Митрошина, будет ли памятник в Париже?
- «Дягилев» выиграл конкурс. Хотя были сопротивления тому, что памятник будут ставить русские. Проекту уже больше 10 лет. Прежний мэр Парижа утвердил его, но теперь там все поменялось. Все зависит от Министерства иностранных дел и Министерства культуры.
Еще не прошел академический совет по этому вопросу. В нем будет 12 человек. Но Карден уже поддержал Митрошина. Сказал: «Это настоящие художественные творения. И это настоящий успех в Париже».
- Борис Федорович, какой у Виктора Митрошина подход к работе, чем он руководствуется в своем творчестве?
- Тут у него две поговорки. «Слепить любой сможет, а вот придумать!», - это первая. И вторая: «Если не можешь слепить что-то великое, сделай большое. Может, заметят». Он у меня большой шутник.
Хочется более тесного сотрудничества с администрацией в художественном оформлении города и поддержки художникам, творцам.
