Челябинская угольная компания: У нас каждый год – Год экологии

Генеральный директор ОАО «Челябинская угольная компания» Валерий Кальянов рассказал агентству «Урал-пресс-информ» о проект рекультивации угольного разреза «Коркинский», о планах предприятия на будущее и смоге.

- Валерий Анатольевич, недавно в СМИ появилась информация о том, что в Общественной палате России обсудили проект рекультивации Коркинского разреза. Это значит, всё начнётся совсем скоро?

- Это значит, что ничего не значит. С таким же успехом, по моему мнению, можно было обсуждать проект полёта человека на Марс. Какое отношение Общественная палата имеет к рекультивации? Этим должны заниматься учёные, соответствующие контролирующие органы. Что об этом могут знать общественники? Кроме того, если мы возьмём справочник, то там написано: «Рекультивация – это восстановление плодородного слоя земли». Какая здесь связь с разрезом? Сейчас мы ведём речь о ликвидации горной выработки, и этот процесс ведётся по давно утверждённым нормативам. И первым документом является соответствующая инструкция, где сказано, что подземные выработки должны засыпаться, открытые – приводиться в проектные состояния. Это значит, борта необходимо укрепить, чтобы они не осыпались. А заполнить породой яму в 4 миллиарда кубометров невозможно. И на то, чтобы залить её водой, по подсчётам учёных, требуется 500 лет - цифры, с которыми не поспоришь. Хотя я готов дожить и проверить, верны ли эти расчёты.

- На какой стадии готовности сейчас проект ликвидации разреза Коркинский?

- Он практически готов, потому что закон обязывает нас разработать его за полгода до окончания лицензии. И мы сдадим его в любом случае, вне зависимости от того, что скажет власть. Законы никто не отменяет, и я, как руководитель предприятия, несу ответственность за их исполнение. Если у кого-то будет ещё один проект ликвидации – пожалуйста, будет три проекта – пусть, закон это позволяет. Другое дело, что подобные вещи довольно затратны. На разработку своего проекта мы направили более 50 миллионов, и мы его доделаем. Решение о ликвидации разреза принято советом директоров компании. А общественная палата параллельно может обсуждать альтернативные варианты: сшить купол и натянуть над разрезом, сделать из него море…

- Что входит в проект ликвидации разреза?

- В этом документе 16 разделов. И один из последних этапов – как раз рекультивация. Если губернатор, президент, ЮНЕСКО или кто-то ещё решат, что нужно засыпать разрез песками Томинского ГОКа, шлаками Троицкой ГРЭС – чем угодно, и подтвердят законность этой идеи, то в проекте ликвидации разреза Коркинский нужно будет поменять раздел 14, который называется «Технология засыпки разреза». Остальные разделы – о списании запасов, расчёте устойчивости бортов, транспортировке – останутся.

- В годовом плане Челябинской угольной компании есть специальные разделы, посвящённые Году экологии?

- У нас Годом экологии можно объявлять каждый год. И мы свои мероприятия наметили несколько лет назад. Прежде всего, это тушение пожаров, изоляция пластов, склонных к возгоранию… Даже если бы не было Года экологии, мы бы всё равно это делали. Нам удалось остановить гигантский оползень, когда 10 миллионов тонн горной массы в разрезе начали двигаться, это происходило до последнего времени. Усилия, нами предпринятые, могут оценить специалисты. Через полгода мы намерены ликвидировать пожар на этом оползне, который давал до 40% дыма. Нельзя сказать, что ситуация радикально улучшится. Да, в этом месте гореть будет меньше, но подобные пожары возникают по всей территории разреза.

- Значит, коркинцы будут по-прежнему задыхаться в дыму?

- Здесь бы я хотел сделать важную ремарку. Недавно инспектор Росприроднадзора проводил у нас очередные замеры уровня угарного газа. Как показали результаты, в 80% случаев в разрезе не дым, а пар. Именно его белые клубы люди и видят. Я не говорю, что он не пахнет – пахнет, это наша специфика. От этого никуда не денешься, и жители Коркино будут ощущать этот запах всегда. Как показали десять январских дней, когда стоял полный штиль, весь газ, который «выпускает» город, – из котельных, печных труб, автомобилей - скапливается в разрезе. И никуда не выдувается. Но стоит подуть ветру, вся эта масса приходит в движение, и никто не знает, куда она качнётся. За два часа смог сначала может выдуть на Розу, потом - в сторону вокзала, затем – на второй участок и там раздуть. Но это есть и будет, пока есть эта яма. Она уже сделана. Как решить эту проблему, нам должны подсказать учёные.

- Коркинский разрез привычно делают «крайним» и назначают виновным в «порче» воздуха в Челябинске. Кому это выгодно?

- В старых справочниках мы обозначены отдельно. Есть Печёрский, Воркутинский, Кузбасский, Челябинский угольные бассейны и разрез Коркинский. За что такой почёт? Прежде всего, из-за географии – мы в центре области и рядом с Челябинском. На базе Коркинского разреза написано, наверное, самое большое количество кандидатских и докторских диссертаций. Это была академия горных наук и полигон для разработки новой техники для угольной промышленности. Так что мы просто на слуху. Но сейчас это печальная известность. 21 января на совещании в правительстве области тема смога обсуждалась с представителем Роприроднадзора. И сначала было сказано: «Давайте не будем трогать разрез, он всё равно скоро закроется». Я выдохнул. Но за всё совещание нас упомянули трижды, не назвав ни одно челябинское предприятие: ни «Фортум», ни «Мечел», ни цинковый завод… И я понял: разноцветные дымы на въезде в Челябинск со стороны Екатеринбурга - это тоже мы. И пахнущие очистные, и свалка. Мы виноваты во всём. И всем это очень удобно. Поставил на вид, и можно ничего больше не делать. Все дышат химией, видят на машинах жирную сажу, говорят: «Это разрез». И верят. И чиновникам, и промышленникам свои проблемы легче свалить на природу. Потому что ясно: никакими запретами, никакими фильтрами или остановкой производства с этим не справиться. Давайте остановим разрез – что мы получим? Бесхозную большую свалку в центре области, куда будут валить бытовой мусор, он будет тлеть, выделять продукты горения в атмосферу и портить воздух ещё больше.

- Губернатор Челябинской области Борис Дубровский на заседании Госсовета по экологии в декабре 2016 года предложил ввести квоты на промышленные выбросы в крупных городах. Как вы считаете, это спасёт ситуацию?

- Я очень на это надеюсь. Технологии меняются, экологическим вопросам предприятия стали уделять больше внимания. Но и запросы у людей повысились. Нам хочется дышать чистым деревенским воздухом, а жить в крупном городе и пользоваться всеми благами цивилизации. Однако промышленность есть промышленность, она никогда чистой не будет. Мы не сможем закрыть все ТЭЦ. Хотя была такая инициатива у одного из депутатов – он предлагал вынести всё производство из Челябинска. А давайте ещё и машины запретим, ездили ведь раньше на лошадях. Давайте запретим стекольные заводы, будем натягивать на окна рыбьи пузыри. Можно дойти до абсурда. Мы хотим работу и зарплату, но без производства. Как может быть одно без другого? Хорошо, мы уменьшим квоты. Представьте – завод не должен работать при НМУ. А они 10 дней – что делать предприятию, закрываться? Оставлять людей без зарплаты? А постоянные затраты – отопление производственных зданий, обслуживание оборудования? Можно снижать выбросы, но полностью закрывать производство нельзя. Так не получится.

- Год экологии закончится, все отчитаются в выполнении планов, и о проблеме опять забудут?

- Нет. Это слишком животрепещущая тема. Да и сознание у людей изменилось. Они хотят жить в нормальных условиях, дышать чистым воздухом, пить чистую воду. И они будут продолжать жаловаться в контролирующие органы, и те будут вынуждены реагировать. Может быть, если мы заострим внимание на экологических проблемах, это станет стимулом для появления научных разработок по их решению.