Князь Игорь, хан Кончак и школьный учительский хор

Как и полагается, всякую самодеятельность надо начинать с выбора репертуара. Собрание шло бурно – ведь надо было учесть все особенности нашего педагогического коллектива: и то, что мы люди разного возраста, и то, что среди нас нет почти мужчин, ну и другие особенности тоже. Председатель профсоюзного комитета Ия Степановна, настаивая на массовости мероприятия, предложила организовать выступление хора, кроме прочих номеров. Парторг Александра Степановна настаивала, чтобы в репертуар хора включили что-нибудь этакое, чтобы оно отражало наш патриотизм, нашу любовь к родине. Юлия Леонидовна, самая старшая из нас, предложила исполнить что-нибудь народное, «Во поле берёза стояла», например. Но мы не хотели мелочиться, разменивать свой талант на песенки. Хорошо бы исполнить что-то весомое, классическое. Поэтому все единодушно согласились с предложением Германа Александровича спеть из оперы Бородина «Князь Игорь» вот это: «Улетай на крыльях ветра ты в край родной, родная песня наша».

Всё! Решено! Тут и классика (солидно), и патриотизм (в словах), и мелодичность (близко к народному), и женские голоса (подходит к составу нашего коллектива). Словом, выбор был сделан идеально. Ну, а о нашей неопытности нам даже в голову не пришло подумать.

Теперь надо решать практические проблемы: кто будет руководить хором? Тут директор нашей школы Мария Прокопьевна решительно пресекла все возможные варианты, кроме одного:

- Так как в школе денег нет, то руководитель должен быть из нашего коллектива, на общественных началах, так сказать. Как известно, с начальством не спорят. Кто-то вспомнил, что я когда-то на перемене стояла рядом с пианино и даже пыталась что-то бренчать, напоминающее отдалённо «Чижик-пыжик, где ты был». Из этого моего необдуманного поступка логично следовало, что хором руководить должна именно я. Наконец взыграла наша скромность – дескать, мы не оперные певцы и потому согласились готовить хор только на два голоса (а мне хотелось замахнуться на четыре). Для аккомпанемента был у нас в запасе родитель, умеющий играть на гармошке. Но после того, как перечислили все культпоходы в оперный театр, пришли к выводу, что в оперном оркестре никто не заметил гармошки и, чтобы не попасть впросак, решили петь а капелла, то есть безо всякого музыкального сопровождения.

Что касается заучивания слов, то здесь никаких проблем: профессиональная память сделала своё дело и уже к первой репетиции все хористки знали слова от первой строчки до последней.

Я тоже готовилась к репетиции. Оперу «Князь Игорь» я слушала ещё на заре своей юности, так что мелодию «Улетай на крыльях ветра» я знала блестяще, но на всякий случай послушала ещё разок – другую пластинку с этой мелодией (дома у нас таких было много – подарок мамы, когда-то заметившей как дочь тайком с потугами подражает всем оперным певцам всех диапазонов).

Началась плодотворная, до предела насыщенная жизнь. Людям, живущим своими талантами, приходилось нелегко. Мы крутились, как белки в колесе. Утром первый урок есть, второго нет. Третий опять есть, четвёртого нет. В перерывах между двумя сменами занятий репетиция первых голосов. Потом уроки во второй смене (тоже с интервалами). Вечером репетиция вторых голосов. Ещё нужно подготовить дидактический материал к урокам, проверить тетради учеников. Дома дети, муж, кухня и т. д.

Но ничего не мешало нам приходить на репетиции одухотворёнными. Всех окрыляло приобщение к великому миру искусства, каждый стремился как можно шире раскрыть свои способности. А я изо всех сил старалась передать свои «глубокие» познания в музыке, давая каждому свои «чрезвычайно полезные» советы. Все были довольны друг другом, они мной, а я ими. Все пели громко, напрягая свои хорошо натренированные голосовые связки. Особенно громко пели на сводных репетициях после того, как учительница литературы Людмила Алексеевна вкратце передала нам содержание оперы Бородина:

- Представьте себе: мудрый князь Игорь сидит в плену у коварного Кончака. Он тоскует по Родине, закрывает глаза и как бы слышит - издалека ветер приносит нежные женские голоса «Улетай на крыльях ветра родная песня наша в родные края»…

Ну, разумеется, такой настрой возымел нужное действие. Все мы готовы были ринуться в бой для освобождения пленного князя Игоря, а Кончака, конечно, надо было закопать по самую шею в землю и выпустить табун лошадей.

Стали петь ещё громче и ожесточеннее, искренне понимая, что в этом и заключается мастерство хорового пения.

Но директор школы Мария Прокопьевна, видимо, засомневалась в правильности форм выражения нашего патриотизма. Тайком от нас она договорилась с руководительницей хора из дома пионеров, чтобы та прослушала нас.

Когда Эмилия Рудольфовна, как гром среди ясного неба, появилась у нас на репетиции, у всех мелькнул один и тот же вопрос «Зачем?». Мы вдохновенно продемонстрировали своё мастерство. Я с неукротимым усердием махала руками подобно лопастям вентилятора. Эмилия Рудольфовна, потрясённая, долго молчала. Мы недоумевали, почему. Наконец, уступая настойчивости директора, она смущённо начала давать нам советы, как надо округлять рот и вытягивать губы, где петь громко, а где тихо. Оказывается, звук не должен быть «плоским». Ничей голос в хоре не должен выделяться и т.д. и т.п.

Одной встречи со знатоком хорового искусства мы посчитали достаточной для совершенства своего музыкального образования и отягчённые багажом новых знаний с ещё большим рвением продолжали репетиции.

Наконец наступил долгожданный момент – смотр художественной самодеятельности учителей всех школ города. Зал во дворце культуры был переполнен. Посреди зала компетентное жюри. Неважно, что у членов жюри не было музыкального образования, но зато были должности: зав. гороно, инспекторы гороно и т.д. и даже жена секретаря горкома партии.

Мы построились на сцене с учётом своего роста как подобает: на одном фланге первые голоса, на другом – вторые. Обострённая память перебирала наставления Эмилии Рудольфовны. Загвоздка была в том, что несмотря на все старания вытягивать губы и округлять рот, нам все-таки так и не удавалось слово «улетай», звук «а» получался плоским. Поэтому её совет пригодился как нельзя кстати: договорились, что несколько человек вместо «а» споют «о» и всё получится как нельзя лучше.

Все настроились серьёзно, никто не хотел подводить ни себя, ни директора школы. Напряжённо ожидают моего сигнала к началу. я приготовилась. Взмах рук и все дружно грянули:

- Улетай на крыльях ветра ты в край родной, родноя песня ноша …

и так далее в подобном духе. Все до единого с величайшим вдохновением, усердно вытягивая губы, округляли звук «а» до «о».

Только теперь вдруг некоторые хористки обнаружили, что их голоса осипли от чрезмерного старания на репетициях. У кого-то перехватило дыхание от волнения и, передохнув, они старались скорее догнать остальных, выговаривая слова пулемётной очередью. Зинаида Александровна, стоявшая в первом ряду, пыталась по взглядам зрителей определить, как они расценивают её новое платье. Надежда Григорьевна забыла, что на мои руки надо смотреть только одним глазом, а другим – в центр зала, на жюри, и сосредоточенно разглядывала рисунки на потолке двумя глазами сразу! Роза Георгиевна заострила своё внимание на моей новой причёске, что копной сена разместилась на моей голове усилием лучшей парикмахерши города. Лира Николаевна забылась и на звук «и» растягивала губы как в улыбке, что категорически запрещалось правилами хорового искусства.

Валентина Фёдоровна первой обнаружила некоторое смятение членов жюри и улыбки наших соперников, находящихся в зале. Приняв лёгкий нечаянный толчок в бок за сигнал к атаке, директор раздвинула соседей, вырвалась на передовые рубежи и, памятуя об авторитете вверенной ей школы, дала полную волю своему командирскому голосу:

- Где было ток привольно ном с тобою …

Получилась (на мой взгляд) очень даже оригинальная, непредвиденная автором импровизация, что-то похожее на соло на фоне хора.

Что творилось у меня за спиной в зале я естественно не видела, но уловив чьё-то откровенное «хи-хи!» я поняла, что начались провокационные выпады наших соперников, теперь уже противников. Однако это возымело своё действие – мои дорогие хористки стали сбиваться с темпа и вскоре, подобно героям крыловской басни «Лебедь, рак и щука», они пели всяк по-своему. Кто-то пел не те слова, кто–то покашливал, прочищая глотку, кто- то и вовсе замолчал, вслушиваясь в «подбадривающие» реплики из зала, заглушаемые топотом ног наших противников. А один зритель надрывно кричал, как пёс, попавший на свежий след зайца. Публика зашлась в истерике, гоготала до посинения. Вот когда до меня достучалось наставление моей милой мамочки: «Доченька, запомни пословицу: «Не в свои сани не садись». Но следовать этой мудрости было уже слишком поздно, так как впереди на меня уставились с тревогой и надеждой настороженные глаза на взволнованных лицах моих растерявшихся хористок, а позади, как при девятибалльном шторме, бушевал переполненный зал дворца культуры «Горняк».

Я понимала, что усилий одной директрисы мало. Надо как-то спасать положение и тут меня осенило: я же учительница физики, надо взять на вооружение хоть что-нибудь из своих познаний в этой науке. Мысль работала лихорадочно. Все мои мысли блуждали по моим серым клеточкам, отыскивая свои жилища, но находили там только развалины, так как всё моё сознание было расшатано ураганом выкриков из зала.

Так! Сосредоточься. Что я знаю из физики? Поле! Особая форма материи! Какие мы знаем поля? Гравитационное? Не подходит. А вот биополе? Конечно же, биополе! Попробую использовать его. И тут я с ужасом обнаруживаю, что вовсе не машу руками, а стою как вкопанная, а хористки в замешательстве смотрят на меня и жестикулируют, пытаясь отвлечь меня от экскурса в науку. В зале свист. Моментально включаю в работу свои руки – лопасти, машу ими неистово. Напрягаю всю свою силу воли и пристальным взглядом вглядываюсь в глаза каждой учительницы, кручу головой, как локаторной антенной, пытаясь через биополе импульсами передать им свои мысли и пожелания. И эксперимент удался! Благодаря биополю они поняли-таки смысл ужасающей мимики на моём лице. А главное, сработала педагогическая заповедь – начатое дело доводить до конца. Дорогие, милые мои коллеги снова объединились в одно целое под названием хор. За кулисами Фёдор Леонидович смотрел на меня взглядом, который ясно давал понять, что я не могу принадлежать к нормальной части рода человеческого.

Напрасно председатель жюри ударами карандаша о графин пыталась остудить наш пыл и остановить улюлюканье в зале.

В нас проснулся спящий Джин с упрямством заартачившегося животного, не желающего тронуться с места. Мы решили допеть до конца. Мы вдохновенно голосили, забыв про все наставления Эмили Рудольфовны.

Зал неистовствовал.

Постскриптум. На самом деле наш хор за все песни получил оценки «5» и был направлен на областной смотр защищать честь города Коркино.