Житейская история. Однажды ночью

Наконец в череде до предела загруженных студенческих дней появилось свободное «окошко», которым я воспользовалась, чтобы навестить родных. Была поздняя осень. Облака летели и прорывались, обнажая легкую изумленную осеннюю синеву. Встревоженные ветром лопотали липы и тополя, уже прошитые желтыми прядями.

В родной маленький городок я приехала поздно ночью. И вот только теперь вдруг обнаружила, что над головой белеет ночь, в ночном небе существуют далекие таинственные звезды, в областном центре, с освещёнными улицами, они не были столь заметными. Да в суете городской жизни на небо как-то и не обращаешь внимание. А непоколебимая вечность безмолвно проплывает над Землей, сменяя ночь и день, сбрасывая их в бесконечную череду столетий.

Но вот с запада тяжело и медленно надвинулась туча, темная, лохматая, низкая. Откуда только взялась? А утром в большом городе было солнечно, я и зонтик с собой не взяла. Подул ветер, щекоткой прошёл по лицу. Я заторопилась.

Для прохожих в этом маленьком городке были проложены тротуары, сбитые из деревянных досок. Иду знакомой дорогой. Давно я здесь не была, но изменении никаких не замечаю. Вот тут была выломана дощечка, не оступиться бы. Точно! Так и есть! А вон там дощечка выпячивалась, и моя подруга, запнувшись об неё, упала. Да, и эта дощечка торчит на своём месте, призывая прохожих к осторожности. Темно. Фонари на улицах так и не поставили. Ступаю осторожно.

Знакомые мелочи растревожили мою душу, разбудили воспоминания. Что-то родное, детское нахлынуло на меня: здесь прошло моё детство, здесь были мои родители, мои друзья, а теперь нет ни этих, ни тех… Рана от потери родителей (они погибли в один день в автомобильной катастрофе) ещё не зажила. И все это, близкое и знакомое, эти воспоминания и эта зловещая туча, и эти дощатые тротуары привели меня в такое грустное состояние, что невольные слёзы потекли по лицу, я с трудом сдерживала рыдания. Я представила себя такой осиротевшей, одинёшенькой во всём мире, опрокинувшем на меня свой небесный купол. И вот сейчас шагаю по родному городку одна, вокруг ни души и только сочувствующая мне тишина сопровождает меня глухими рыданиями, да ещё звонкое чавкание грязи эхом откликается от присмиревших домов с тёмными глазницами окон. А ведь эти дома строил мой отец – напоминает мне растревоженная память. Вон в том доме жили когда-то мы полной семьей: родители и нас трое сестёр. Стоят дома, добротно построил их отец, а маленький сундучок, сделанный отцом для кукол, я храню до сих пор …

Сердце сжалось от боли. В душе – будто битый лёд, будто смёрзшихся слёз осколки.

Вот опять знакомые дощечки, они провисают, как мостик, над ямкой, заполненной жидкой грязью. Однажды на этом мосточке один парнишка, подпрыгнув, так сильно приземлился, что сквозь щели между досок брызнули фонтаны грязи. Интересно – нечаянно он это сделал или нарочно, чтобы как-то привлечь внимание к своей особе? (Судьба иногда преподносит нам неожиданные сюрпризы – жизнь сложилась так, что несколько лет спустя этот парнишка стал моим мужем). Ой, постараюсь пройти этот мосток осторожно.

Темно. Вокруг ни души. Вокруг притаилась звонкая настороженная тишина, окруженная глухой ночью.

Иду. Вдруг сзади….

Вдруг сзади кто-то сильным ударом в спину повалил меня прямо на этот мосток. Жидкая грязь из щелей, вырвавшись на свободу, поднялась множеством фонтанов, и я шлепнулась на эти фонтаны лицом вниз. Святой апостол! Леденящий холод разлился по моим жилам и душа задрожала в ужасе, вызывая Бога из своего беспредельного лона. Сразу нарушился прозаический порядок моих мыслей. Мысли все в узлах, в обрывках, как спутанные нитки, и я решила, что это, быть может, наступил последний миг моего существования. Вот так?! Быстро и неожиданно?!

Если бы небо, море, огни, пожирающие внутренность земли нашей, бесконечный космос, объемлющий миры, пылающие звёзды превратились в буквы и слова – и тогда бы я не выразила и десятой доли чувств, наполняющих меня. Испуг, слёзы, полулетаргическое состояние обратили в непостижимый трепет мои нервы.

Холодная земляная сырость дышала в лицо. Яростно, со всхлипами, хлестал косой дождь.

Подняться не могу – кто–то тяжёлый придавил меня, и я не могу его сдвинуть, стряхнуть с себя. Руки скользят по грязи, забирая возможность опереться о доски, глаза залеплены грязью.

Вдруг что-то теплое, шершавое стало скользить по моему лицу, слизывая грязь. Ужас совершенно парализовал меня. Что это?! Кто это?! Мои мысли прыгали и скакали в разные стороны, как лягушата, сердце гремело, как колокол. Разыгравшееся воображение рисовало одну картину страшнее другой. Дрожь пробежала по моему телу, в горле спазм не дает кричать.

Очнувшись, услышав звуки, я поняла, что это собака. Скулит и облизывает меня. Собака? Откуда взялась? Почему облизывает? Как я её не заметила? Ещё мгновение назад её рядом не было. Слава Богу, что не кусает! Тяжело дышит, из пасти валит пар, скулит и облизывает меня.

- Джульба –а –а – а- р – с! - раздается мужской голос. - Фу – у! Ко мне!

Джульбарс? Какой Джульбарс? Откуда? Какие- то мужчина с женщиной подбегают ко мне, пытаются оттащить от меня собаку, а сами недоумевают, что случилось, как он вырвался вместе с поводком, стрелой умчался куда-то в темноту, почему скулит и лижет? В первый момент, поддавшись испугу, они побоялись, что собака загрызёт человека и … ринулись бежать прочь, подальше от беды, понимая, что с разъярённой собакой, вырвавшейся из повиновения, им не справиться. Но, разобравшись что произошло, вернулись ко мне на помощь, извиняясь, прося прощение и за то, что он напугал меня, и конечно за то, что я совершенно вся вымазалась в грязи. Можете представить, что сталось с моим новым модным пальто, а модная шляпка исчезла в неизвестном направлении. Оказалось, эти люди тоже приехали из другого города навестить знакомых, они отстали от меня на расстояние 100 – 150 метров, шли по другой стороне улицы.

Джульбарс? Может, это наш Жулька?

Неужели тот Джульбарс, которого моя сестра продала шесть лет назад в другой город? Отбежав на миг в темноту, от принёс мне то, что называлось шляпкой, заглядывал в глаза, ожидая поощрения.

То, что случилось в эту ночь, опрокинуло на меня прошлое.

…Мы жили на краю города в частном доме. Однажды к нашим воротам подбросили маленького щеночка. Он был больной, не мог ходить, не мог дышать, нос заложило, кашлял, нос сухой, горячий, ушки обвисли, глаза воспаленные. Моя старшая сестра заканчивала медицинский институт. Обследовав щенка, она поставила ему такой диагноз, что вряд ли он выживет, но на всякий случай подсказала мне, как его лечить. Моя жалость поборола брезгливость, и щенок поднялся, стал самостоятельно кушать и вылечился. Мы с ним подружились, много играли, а когда сестра с мужем переехали в свой дом, то забрали Джульбарса с собой.

Из него получилась восточно-европейская серая овчарка, прекрасная, как венец творения! Крупный, стройный, мускулистый пёс, лапы огромные, тяжёлые, уши навострённые, подвижные, глаза внимательные. А осанка! Просто красавец! Таким он был уже в годовалом возрасте. Мужа сестры он признавал за хозяина (так его воспитали) и никому не позволял даже голос на него повышать. И боже упаси замахнуться на хозяина рукой! Джульбарс тут же кидался на обидчика. Волосы дыбом, глаза острые. И только я могла бить зятя кулаками, допускать прочие оскорбления, зять имитировал плач – все бесполезно. Джульбарс спокойно лежал, вытянув голову между передних лап. Мне он всё позволял. Прижмёт уши к щекам и улыбается, понимая, что это только шутка.

Вы не верите, что собаки улыбаются? Что вы! Понаблюдайте за ними – они могут и улыбаться, и извиняться, и радоваться, и грустить. Могут быть благодарными и мстительными. Ну, а лучшего друга вам просто не найти, ведь они выполнят любую вашу команду, бросятся и в воду, и в огонь.

Джульбарс разволновался настолько, что совершенно не подчинялся своим хозяевам. Это мой-то послушный Джульбарс! И хозяева вынуждены были проводить меня до дома. Дорогу к нему он тоже не забыл. Он не отходил от меня ни на шаг, прыгал на меня, клал свои передние лапы мне на плечи и целовал меня. Иногда я не могла сохранить равновесие, падала на спину, а Жулька понимал это по-своему, полагая, что я намереваюсь с ним играть, барахтаться. Он провоцировал меня на игры, которые мы с ним выучили шесть лет назад. Значит, он помнил обо мне все эти годы и, возможно, скучал. А ведь за эти годы и в моей жизни, и в его случилось много всяких перемен и хороших, и плохих, но он не забыл меня.

Расставание было трогательным и тяжёлым для нас обоих, ведь нас объединяло и моё, и его безмятежное светлое детство.