Челябинский актёр покорил своим Есениным Омский «ЧАТ»

Ведущий актёр Челябинского Нового Художественного театра Александр Майер принял участие во Всероссийском фестивале моноспектаклей «ЧАТ», который проходил в Омске. «Честное Актёрское Творчество» (так расшифровывается название этого смотра) в третий раз представлял на своей сцене сибирский театральный город. Александр Майер на суд омских зрителей и известных критиков вынес популярный у челябинских театралов моноспектакль «О верю, верю, счастье есть!». Это посвящение талантливого актёра творчеству и памяти Сергея Есенина, полноправно занявшее место в репертуаре НХТ, уже имело успех на фестивалях областного и регионального уровня и даже было восторженно принято фестивальной публикой Сербии.

«Омский форум «ЧАТ» не предполагает раздачи призов и наград. Главное на нём - обсуждения, профессиональный диалог, - рассказывает заведующая литературной частью Нового Художественного театра Майя Брандесова-Давыдова. - И это роднит его с международным фестивалем «CHELоВЕК ТЕАТРА», который уже в девятый раз провёл в марте наш театр. Кстати, Лицейский театр из Омска - организатор «ЧАТа» - тоже участвовал в нашем фестивале, и его молодой коллектив оставил очень приятное впечатление и у коллег-артистов, и у публики».

В состав экспертного совета Омского фестиваля вошли в этом году такие известные театральные деятели и критики, как Павел Руднев (Москва), кандидат искусствоведения, доцент школы-студии МХАТ и Высшей школы деятелей сценического искусства им.Г. Г. Дадамяна; Елена Попова из Уфы, заведующая литературной частью Академического русского театра Башкортостана, и Сергей Денисенко, театральный критик и журналист из Омска.

Обсуждения спектаклей проходили в день показа. Тем интересней было слушать «горячее» мнение экспертов, ещё не выверенное долгими размышлениями и разговорами.

Вот мнение о спектакле Александра Майера омского критика Сергея

Денисенко: «Слово «спасибо» я произнесу несколько раз: я благодарен вам, прежде всего, за то, что вы стряхнули «хрестоматийные сопли» с Сергея Есенина. Вы показали мне Есенина остросоциальным поэтом. Это блестящая идея - взять канву «Анны Снегиной» и придать спектаклю такой объём стихами, за такую счастливую находку я вам просто аплодирую. И ещё я боялся очень модного и слишком громкого сегодня «а ля рюс» «патриотизма». Этого не было. Когда слушал вас, я даже вспомнил строчки Вознесенского: «Не трожь человека, деревце, костра в нем не разводи. И так в нем такое делается, Боже, не приведи!» Вот о чём был ваш спектакль… И ещё спасибо вот за что. Сегодня мы чётко знаем и понимаем, как и какими способами уничтожается Слово. И я искренне благодарен вам за то, как вы по самому большому счёту возвращаете это Слово. Спасибо!»

Отзыв Елены Поповой: «Когда начинается спектакль, ты ловишь себя на мысли, что у каждого из нас есть свой Есенин, каждый воспринимает его так, как может, как он готов. И когда вы сказали, что не будете сосредотачиваться на пафосе с русскими берёзками, а сосредоточитесь на том, что он не самоубийца, что это абсолютно не слабый человек, я поняла, что моё подключение началось. Абсолютно не возникает никаких вопросов к эмоциональному чтению есенинских стихов, которое есть в этом спектакле, всё бесконечно «вчитано», прожито, пережито. Всё в вас отзывается этой болью, которая есть в стихах Есенина… Когда начинается вторая (главная) часть спектакля (поэма «Анна Снегина»), приходит понимание того, кем для вас является

Есенин, выстраивается диалог между актёром и персонажем, возникают колоритные образы возницы, мельника… Это всё очень здорово сделано, прожито и донесено до каждого из нас. Может быть чуть менее явственно выражена сама Анна Снегина, но тут я задаю себе вопрос – а была ли она? Возможно, она, как и Чёрный человек, только противоположный, светлый полюс автора? От которого он, тем не менее, тоже получает пощёчину».

А вот как завершил обсуждение спектакля челябинского актёра Павел Руднев:

«Спектакль по-настоящему хорошо организован и осмыслен. Понятно, как строятся части композиции, понятна ваша актёрская исследовательская логика, понятно, что здесь всё насыщено не только актёрской эмоцией, но и интеллектуальным смыслом, здесь есть то, что называется искусством композиции. Вы думаете во время спектакля…Это ощущение думы, размышления во время актёрского чтения делает вашу работу разнообразной, сложной. И, тем не менее, сила спектакля, его градус насыщается тогда, когда исследователь медленно превращается в объект исследования. Филологи знают, что апогей, высший вираж твоей деятельности наступает тогда, когда ты обретаешь стиль того, о ком ты пишешь. Вот так и у вас. В какой-то момент даже мелькнёт сходство с Есениным. Возникает ощущение соприсутствия. Замечательно работают руки актёра. . Мало мизансцен, но руки позволяют зрителю фантазировать…У вас Есенин не благостный, не сладостный, а непримиримый. Непримиримость это сильное, «борческое» качество. Мне кажется, эмоция этого спектакля – тревога! Это тревога вечного возвращения в Дом, вечного возвращения в природу, в космос, в то, что больше тебя, то есть в то, куда возвращение невозможно».

При обсуждении были даны и некоторые профессиональные рекомендации, которые не вызвали противоречия у артиста и, по его собственным словам, помогли взглянуть на работу со стороны

Спектакль Александра Майера имел огромный успех и у критиков, и у зрителей. После него вновь обретённые поклонники артиста не давали ему прохода, требуя автографа… А царившую на спектакле атмосферу позже передал в своих стихах Сергей Денисенко:

«Прицел» актёра точным был и дальним:

Есенин ожил (да, сто лет спустя!):

Стал Настоящим, остросоциальным

(Хоть по ТВ, да сразу – в новостях!)

Блистает Слово, и слова – не тают!

И стоя аплодирует весь зал…

… Я перед сном Есенина читаю,

Которого мне Майер показал!