Краеведческая сенсация: Челябинск начала XX века глазами Анны Николаевны Неаполитановой

Этой осенью Государственный исторический музей Южного Урала выпустил уникальную книгу о Челябинске начала XX века, основанную на воспоминаниях Анны Николаевны Неаполитановой – внучки протоиерея Дмитрия Федоровича Неаполитанова, жившего в 19-20 веках и получившего известность в нашем городе своей религиозной деятельностью и благотворительностью (в 2017 году одной из улиц в Советском районе Челябинска было присвоено его имя).

Мемуары «бабы Ани», которая всю жизнь работала преподавателем в музыкальной школе и, по словам ее внука Дмитрия Кипниса, «преподавала музыку прекрасно, воспитала много хороших профессиональных музыкантов», «была интеллигентным человеком, обладала потрясающей памятью», имеют большую историческую ценность.

Воспоминания Анны Николаевны охватывают период 1910-1920-х годов, когда Челябинск являлся, по сути, большой деревней.

«Улица Спартака (ныне проспект Ленина) была особенно грязной. Вдоль тротуаров были вырыты канавы, по которым во время дождей и таяния снега неслись потоки воды. По улице Елькина бежало воды особенно много, это были бурные потоки, неслись они откуда-то сверху, и перейти через эти потоки было не так-то просто. Деревьев на улице Елькина не было совсем, да и на других улицах их не было, только тополя росли кое-где перед домами в малом количестве» - таким предстает Челябинск в книге Анны Неаполитановой, которую местные историки назвали «краеведческой сенсацией».

Каждый исследователь находит в книге Неаполитановой что-то новое, сугубо личное. Доктор исторических наук, профессор кафедры истории России и зарубежных стран Челябинского государственного университета Андрей Конюченко особо выделил страницы, где Аня Неаполитанова описывает свое детство, которое пришлось на 1920-е годы:

«Как хорошо жилось мне в это лето (1920 года – ред.). Беззаботно, весело. А двор монастыря – сплошной цветущий сад!»

Но вскоре Советская власть отняла у монахинь самый большой каменный двухэтажный дом, стоявший у монастырской стены вдоль Советской улицы. В монастырь поселили беспризорников: «Оборванные вшивые мальчишки бегали по всему монастырю, всё ломали, крушили. Вскоре цветущий уголок превратился в грязную помойку. Сломали палисадники, вытоптали траву, оборвали ягодные кусты. То, что описано Сейфуллиной, – цветочки, а ягодки были почище… Беспризорникам лень было выходить в туалет на улицу и «они прудили у себя прямо на пол. У нас стал протекать потолок. Лились ручьи жёлтой душистой водички. И ничего с этим нельзя было поделать. Сейфуллина () бывала у нас и видела, но об этом она не написала».

После закрытия монастыря семья переехала на улицу Коммуны.

Следующий – 1921 год был «страшный, голодный. Не было хлеба. Всюду бродили голодные нищие. Летом прямо на улицах можно было видеть валяющихся на земле скорчившихся людей, умирающих от голода. Люди равнодушно проходили мимо». Дома был проведен обыск, дедушку Анны увели. Как известно, протоиерей Дмитрий Фёдорович Неаполитанов был расстрелян в 1921 году, но Анна Николаевна сообщает следующую информацию: «Вскоре дедушки не стало. Кто-то из заключённых угостил его кваском, и дедушка заболел холерой. Через два дня он умер. Его хоронили в закрытом гробу, отпевали в монастырской церкви». А в конце 20-х годов в бывшей монастырской церкви проводились танцевальные вечера.

Челябинск 1920-х годов, где прошло детство Анны Неаполитановой, мало чем отличался от деревни. Вот как описывает Анна жизнь в самом центре города: «… у нас появилась корова и жила в стайке на заднем дворе», «В доме водились муравьи, они жили в буфете», «В семье была лошадь, чтобы папа мог ездить на ней на работу от улицы Елькина, 49 в район вокзала».

Она вспоминает строки из шуточного стихотворения своего папы: «Из окна моей квартиры виден грязный тпрукин хвост. Слышен запах из сортира, под окном лежит навоз».

О новых советских праздниках в дневнике почти не говорится, но несколько раз упоминается Пасха. А еврейская семья Гершковичей, в доме которых жили Неаполитановы, говорит о своей Пасхе и посещает синагогу. Заканчиваются воспоминания на том, что дом, в котором квартировала семья, по улице Елькина, 49, готовят к сносу, и семья переезжает 15 июня 1930 года в дом, который тоже не сохранился.

Профессор Андрей Конюченко заканчивает свой обзор такими словами:

«Спасибо тем, кто разыскал эти воспоминания, подготовил их к печати и опубликовал. Ранее это было невозможно – советская власть приложила немало усилий к тому, чтобы оборвать ниточки воспоминаний…»