Наш двор как срез советского общества

Моё дворовое детство пришлось на послевоенное время – 50-е и 60-е годы прошлого века. У нас был большой огороженный двор, где в домах, больше похожих на бараки, проживали десять семей. Почти в каждой семье росли по двое или трое ребятишек. Печное отопление, воду носили в ведрах на коромыслах, помои сливали в лог.

Тогда не было красивых каталок с бабочками и утятами, как у нынешней малышни. Отец мастерил колеса из консервной крышки или чурбака, прибивал их к палке. С похожими каталками гоняла по двору вся ребятня. Как-то на бегу я наткнулась на камень, палка-каталка поранила живот, отец выбросил эту забаву в лог.

Часто играли «в дом». У всех девчонок были маленькие яркие чашечки и чайнички. Вот что изящно делали в Советском Союзе, так это детскую посуду, а еще елочные игрушки, с этим проблем не было. Для игр «в магазин» мама откуда-то привезла игрушечные весы, отдала свои старые бухгалтерские счеты. «Пирожки» делали из мокрого песка, «продуктами» становились семена ромашки и всякая трава, которую насадила в клумбе моя бабуля вместе с георгинами, гладиолусами и астрами. У всех школьников нашего двора всегда на первое сентября были красивые букеты.

Летом в корыто нам наливали воду, клали накопившиеся за зиму пузырьки от лекарств, бутылочки из-под уксуса и еще какие-то стеклянные баночки. Мы это отмытое от этикеток стекло сдавали за деньги.

Обычно по выходным мама заводила тесто, пекла пирожки с картошкой. Отец садился на крыльцо с полным тазиком пирожков и угощал ребятишек и взрослых. Две девчонки-погодки росли без отца, у матери посменная работа. Они радовались угощению, младшая говорила: «Спасибо, а то мы пропились». Это она материнские слова повторяла, денег у них вечно не хватало, занимали до получки.

На улице у ворот стояла деревянная скамейка. Помню, как мы с отцом поставили на нее корзину украинских яблок, намереваясь продать, чтобы хоть как-то оправдать семейную поездку на Украину. В Житомирской области жил брат отца, родня нагрузила нас фруктами. Идут прохожие, я кричу: «Купите витаминные яблочки, украинские». Подходит женщина с детьми, считает мелочь. Отец сует в руки ребятишек яблоки - не надо денег. В общем, не очень много мы наторговали тогда. Я еще раз убедилась, что папаня большой добряк.

В общественную баню приходилось ходить за километр от дома. Зимой, закутанные в шали поверх шапок, с мокрыми волосами мы с сестрой топали домой. Я часто простужалась и болела. Летом проблема помывки отпадала. Во дворе мужчины монтировали деревянную кабинку, вместо крыши устанавливали бочку с душевой лейкой, наливали в бочку воду, а чаще дождик наполнял емкость до краев. Вода за день нагревалась на солнце, и ребятишки по очереди с удовольствием отмывали свои чумазые коленки.

В погожий летний день дворовая компания отправлялась в «путешествие». Шли в конец улицы, пересекали мост, спускались, а иногда скатывались по траве в лог по пологим склонам. Трудно сейчас представить, но тогда клещей не было. Брали с собой хлеб и воду, почти весь день проводили на улице. По дну оврага протекал ручеек, через него прыгали. Играли в подвижные игры или «резались» в карточную игру «Пьяницу».

Лето – время концертов. Их устраивали для родителей и ребятишек из соседних домов. Наши отцы сколачивали сцену, устанавливали деревянные скамейки для зрителей. Сестра – прима балерина. Она занималась в танцевальном кружке во Дворце пионеров. Бабушка сшила ей балетную пачку. Сестра исполняла сначала танец лебедя, потом, переодевшись в кружковскую одежду, «молдовеняску», потом украинский танец. Музыкальное сопровождение – патефон. У малышни неплохо получались простейшие гимнастические номера, танцы с лентой. А еще мы ставили сценки из сказок. В «Золушке» я была феей. Сестра распускала мне волосы, завивала, надевала на меня бабушкино атласное платье, подвязывала поясом.

Однажды я задумала создать дворовой радиоузел. В дровянике сделала «студию», украсила ее вырезками из журналов «Огонек», притащила туда патефон с пластинками. По моей задумке младшие ребятишки должны были читать в микрофон стихи, исполнять песенки. Планировала по заявкам крутить пластинки. Я думала, раз наши родители работают в связи, то им ничего не стоит организовать нам «вещание». «Проект» не состоялся по техническим причинам.

Зимой взрослые вместе с детьми строили горку, летом нам в середине двора устанавливали стол для настольного тенниса. На дни рождения нам разрешалось приглашать знакомых мальчиков. Отцу как инвалиду-фронтовику подарили радиолу, мы раздобыли гибкие пластинки, под мелодии которых танцевали твист. Постепенно развлечения переместились за ограду. По нашей окраинной улице не ходили машины, и можно было спокойно кататься на велосипеде, играть в вышибалу, казаки–разбойники. И, конечно, в волейбол. К нам стали приходить парни из соседних домов и улиц. Родители позволяли играть за пределами ограды до 11 часов вечера. Если задерживались, мама выходила за ворота и напоминала: «Пора домой».

Обитатели нашего дворового общежития, кто они были? Вдова тетка Маруся, муж которой погиб на войне, воспитывала сына и дочь. Тетя Гутя, ставшая вдовой, когда мужа нашли в лесу повесившимся или повешенным, тоже одна воспитывала дочку. Какое-то время жила с ними старенькая бабушка, жил квартирант. У них первых появился телевизор. В квартиру набивались ребятишки. Сколько их устраивалось на полу перед телевизором, можно было сосчитать по башмакам, оставленным на веранде.

Благополучной считалась семья с тремя детьми. У них в комнатах были плюшевые шторы голубого цвета, красивые бра в комнатах. Богатой казалась семья моей сверстницы Нади, ее папа работал снабженцем, мама в бухгалтерии. У Нади появился велосипед, и я научилась на нем кататься. В день ее 15-летия я впервые попробовала шампанское, да еще и розовое. У Нади было пианино, она занималась музыкой. Что скрывать, небольшая зависть шевелилась в душе, к тому же ее семья одной из первых переехала в благоустроенную квартиру. За стеной Надиной квартиры жила женщина с ребенком-инвалидом. Что-то у него неладно было с головой. Необщительная, замкнутая на своем горе женщина.

Мужчин во дворе всего четверо. Летом они иногда уединялись в нашем дровянике, чтобы покурить, обсудить новости и не только. Я знала, если на кухне шуршит луковая шелуха и отец отрезает хлеб, то он точно вернется домой навеселе. Однако пьянства, семейных скандалов во дворе не случалось. Запросто ходили друг к другу за какой-нибудь надобностью. Двери в летнее время всегда были открыты настежь. Но когда во двор заходили цыгане, ребятишки прятались по квартирам и закрывали двери на крючок.

Наша семья была среднего достатка. Считалось, что у мамы неплохая зарплата, но отец из-за ранения рано потерял зрение, в артели инвалидов получал гроши, плел сетки. В этих сетках мы таскали хлеб и бутылки молока. Бабушка получала минимальный размер пенсии - 36 рублей, так как ей не удалось подтвердить работу в Ленинграде. Но трудности стерлись из памяти. Кажется, что жилось нам легко и весело.

Прошли годы. Однажды я решила побывать на родной улице. Наши ветхие бараки снесли, на их месте выросли высотки. Увы, дворы высоток больше походят на стоянки автомобилей. Двор же своего детства я храню в памяти.

ОЛЬГА МАСЛЕННИКОВА