Девочка-судьба

Приближалась осень. Погода стояла сухая и безветренная. Мы с подругой решили сходить на кладбище, чтобы поправить могилку её мужа. На Востряковском кладбище стояла звенящая тишина. Мне почему-то нравилось бывать здесь. Возможно, потому, что, читая посмертные записи на памятниках, начинаешь задумываться о бренности сего мира.

Свернув на знакомую аллею, мы с Ниной вдруг остановились, как вкопанные, ибо картина, которая предстала перед нашими глазами, была совсем не кладбищенской. Пара в возрасте, по всей видимости, муж и жена, неестественными для этих мест бодрыми голосами руководили молодыми ребятами, демонтирующими памятник, на котором в полный рост был высечен силуэт молодого человека. Завидев нас, пожилые люди поспешили нам навстречу и громко, перебивая друг друга, стали что-то оживлённо говорить. Из их сбивчивого рассказа мы поняли только одно: ОН ЖИВ. Когда они немного успокоились, мы уселись с ними на скамеечку и услышали поистине удивительную историю.

Жила в Москве маленькая и очень дружная семья. Вся жизнь родителей крутилась вокруг единственного и позднего сыночка Володеньки. Они, врачи в третьем поколении, мечтали о такой же карьере для своего сына и даже приглядели ему место в одной из клиник столицы. Начало лета выдалось необычайно жарким. Сдав зачёты, молодежь решила отдохнуть в небольшой подмосковной деревне Васильково, где у Володиного друга пустовал домишко, оставшийся после бабушки. Студенты часто наведывались туда. Вот и на этот раз они поехал на Васильковские просторы, чтобы отдохнуть от московской суеты.

Васильковский покой они нарушили прихваченными с собой магнитолами и гитарами. Заросший двор старого дома через пару часов стал напоминать небольшой корт – так вытоптала его молодёжь, сам покосившийся домик, без света и газа, в мгновение ока, благодаря женской половине компании, приобрёл вид вполне комфортабельного жилища: на окнах появились занавесочки, из печки потянулся сладковатый дымок.

В первый же вечер, после шашлыков, молодёжь разбрелась, кто куда. Володя решил сходить к речке, к своей излюбленной поваленной иве. Издалека он увидел, что на иве, поджав под себя одну ногу и обхватив коленку руками, сидела невысокая босоногая рыженькая девчонка. Она настолько была погружена в свои мысли, что даже не заметила, как он присел неподалёку. Володя видел эту рыженькую девчонку и раньше. Она всегда была одета в какие-то немыслимые платьица – в деревне в них ходили и тётки, и бабки, и даже маленькие девчонки. Казалось, что всем им шил один человек. Да так оно и было: материал закупала в сельпо местная портниха тётка Лида и без всякой фантазии обшивала своих односельчанок, наряжая их в одинаковые платьишки.

Володю удивило то, что девчонка его как будто бы не заметила, и громко скороговоркой произнёс что-то на тарабарском языке. Он только хотел спросить её, не испугалась ли она, как получил от этого тщедушного создания удар, да такой сильный, что свалился в воду. Пока он стоял в реке и утирал с лица тину, девчонка быстро поднималась по косогору.

Скрывшись от Володиных глаз, она уселась на траву под старый дуб и заплакала. Заплакала не от испуга, а от своей беспросветной тоски: дома вечно пьяные и дерущиеся родители, нищая обстановка в двух крошечных комнатах, постоянно болеющая маленькая сестрёнка, ненужная родителям, ради которой она и пошла работать в коровник, чтобы хоть как-то поддержать малышку. Самой же даже на сельские вечеринки было не в чем пойти. По гулянкам она, правда, и не имела особого желания ходить, так как местные парни и девчата ещё со школы относились к ней предвзято, прилепив ей кликуху «ботаник» из-за её хорошей учёбы и пристрастия к книжкам. Да к тому же она была из неблагополучной семьи. Нет, родителей она по-своему любила. Но уж больно разителен был контраст между её жизнью и жизнью молодёжи, которая часто отдыхала в старом домике бабы Насти.

Единственной отдушиной для Верки был двоюродный брат Николай, который жил в Москве и приезжал раз в год в Васильково, привозя ей и сестрёнке то коробку конфет, то косыночки. А однажды даже подарил ей плейер, который отец пропил на следующий день…

Володя. Выбравшись из воды, пошёл назад, к своим друзьям. Но рыжая маленькая бандитка, как он назвал её про себя, почему-то не выходила у него из головы. На следующий день он расспросил местную пацанву, где можно найти рыжую. Узнав, что Верка в коровнике, отправился на ферму. Не дойдя до скотного двора, он увидел Верку, которая медленно брела вдоль дороги, срывая на ходу васильки и плетя венок. Володя укрылся в высокой траве. Девушка, сплетя венок, надела его на голову, и, смеясь, закружилась. Её рыжие кудряшки золотились в лучах летнего солнца. Она, босоногая, в том же простеньком платьице, была необыкновенно красива. Володя при её приближении встал из зелёнки и с дурашливой улыбкой уставился на испуганную пигалицу, которая решила, что он пришёл поквитаться с ней за вчерашнее. Однако быстро сообразив, что ей ничего не будет, что этот чокнутый встретился на её пути случайно, она гордо прошлёпала мимо него. Володя пошёл за ней. Как начать разговор с бандиткой. Он не зал. Да и она, казалось, не проявляла к нему никакого интереса – шлёпала себе босыми ногами по придорожной пыли, нагибаясь время от времени, чтобы сорвать полевой цветок. На подходе к деревне в руках у неё уже был целый сноп васильков, который она, резко повернувшись, вдруг сунула Володе в руки, засмеялась и резво побежала в сторону речки, туда, где они случайно встретились вчера. Васильки Володя принёс девчонкам, которые, распластавшись на разноцветных ковриках, принимали солнечные ванны во дворе бабы Настиного дома. Юноши же, по словам девушек, ушли на рыбалку. Услышав это, Володя стремглав выскочил за калитку – почему-то ему показалось, что рыжей грозит опасность. Прибежав на берег, он увидел, как она беззаботно плещется в воде, на берегу больше никого не было. Увидев Володю, Вера вышла из воды.

- Что, тебе городских мало? Или позабавиться решил? Так тебе ничего не обломится, вали отсюда, пока цел. Я ведь и пацанам нашим могу пожаловаться.

Никому жаловаться она, конечно, не собиралась, потому что никто из местных не признавал её за девушку – рыжая Верка для всех была пацанёнком – маленьким, щуплым, рыжим. Но здесь на месте она как бы была защищена каждым кустом, каждой травинкой и почему-то ничего не боялась. Тем более, что от этого долговязого парня не чувствовалось никакой угрозы. Он был статным и красивым, но не той красотой, какая ценится у них в деревне, а какой-то киношной. Он ей даже напоминал какого-то актёра, вот только фамилии его она вспомнить не могла. Да и манера его общения показалась ей совсем не требующей осторожности.

- Зря ты грубишь. Я просто хочу познакомиться… А здорово ты вчера меня в воду скинула. Спортом, что ли, занимаешься?

- А ты потаскай с моё вёдра с молоком – так тоже сильным станешь. Только зачем тебе это? Ты вон какой нежный. У нас даже девчонки покрепче тебя будут. А зовут меня Вера.

В тот вечер они сидели у реки до тех пор, пока Вера не вспомнила, что ей надо бежать на вечернюю дойку. Возвращался Володя в домик к друзьям на крыльях – никогда ещё ни одна девчонка не западала в его сердце.

Незаметно пролетели полторы недели. Уезжать из деревни Володе совсем не хотелось. Прощаясь с Верой, Володя пообещал приехать в Васильково сразу после сессии. Он оставил Вере свой домашний адрес, номер городского телефона и мобильного.

А у Володи дома разразился настоящий скандал, когда родители узнали, что после сессии он собирается вновь ехать в Васильково. Тем более, что кто-то из ребят проговорился о его дружбе с местной доярочкой, да ещё из очень неблагополучной семьи. Мать с отцом быстренько купили сыну путёвку в молодёжный лагерь под Сочи. Володя в Сочи ехать не хотел, но родители просили его, чтобы он их не расстраивал, иначе на почве расстройства у них могут не выдержать сердца.

За четыре дня его предполагаемого приезда в Васильково на мобильный позвонила Вера. Володя рассказал ей, как обстоят дела, что ему придётся послушаться родителей, дабы не свести их в могилу. Вера его внимательно выслушала, спросила, когда он улетает, каким рейсом и пообещала приехать проводить его. Когда же Володя попытался отговорить её, зная, что отец отвезёт его в аэропорт на своей машине, она отключила телефон.

В день отлёта у отца было назначено совещание. Он отвёз Володю во Внуково, лично зарегистрировал его билет на посадку, отправил в отделение на досмотр багажа и поспешил в Москву.

Вера приехала в аэропорт на два часа раньше, но ни разу не попала на глаза Владимиру. Когда же отец укатил в город, она окликнула Володю. Не веря своим глазам, он перемахнул через ограждение и схватил в охапку своё рыжее чудо.

Через пятнадцать минут они в старом «москвичонке» Веркиного двоюродного брата Николая мчались в сторону Васильково. Николай решил отвезти их на три недели в бывший домик отца-лесника. Заброшенный домик стоял в лесной глуши, где всегда полно ягод, грибов, рядом был пруд, в котором водилась рыба, ну, а продукты – крупу, сахар, тушёнку да чай они прикупили по дороге.

Глядя на счастливые лица Володи и Верки, Николай и предположить не мог, от какой беды он отводит всё семейство Володи. Не было в избушке ни радио, ни телевидения, ни света. Известие о том, что самолёт, в котором должен был лететь Володя, разбился на подлёте к Сочи, они, конечно, услышать не могли. Три недели ребята наслаждались вольготной жизнью на природе, общением руг с другом и даже не подозревали, какое горе переживают родители, близкие, друзья Володи, услышав страшную весть…

Время пролетело незаметно. Верка насушила несметное количество грибов. Володя научился ловить рыбу на обыкновенную деревенскую уду. Оба загорели, посвежели, твёрдо решив навсегда быть вместе. И даже предчувствуя реакцию родителей на их решение, Володя пообещал Вере, что, если понадобится, то уедут они вместе куда-нибудь далеко-далеко, где никто не будет мешать их счастью.

Когда пришла пора возвращаться домой, Володя убедил Веру поехать с ним в Москву, чтобы родители, если не одобрят его выбор, хотя бы познакомились со своей будущей невесткой – матерью их будущих внуков.

Николай приехал за ними в тот день, как они и договаривались.

Довольные, счастливые и немного смущенные, появились они на пороге Володиной квартиры. Когда мать Володи открыла им дверь, сын едва успел подхватить её на руки: она, побелев, стала тихо заваливаться на бок, хватая ртом воздух, а руками словно пытаясь удержать в груди сердце. Верка в первое мгновение хотела дать дёру, решив, что это её появление повергло Володину маму в шок. Но, по тому, что женщина была одета во всё чёрное и даже на голове её была чёрная повязка, сообразила, что в этом доме случилось что-то трагичное. Вместе они уложили мать Володи на диванчик в прихожей. Пока Володя искал валокордин, Вера с удивлением разглядывала на стене огромный портрет Володи в траурной рамке. Напоив мать валокордином, Володя друг увидел этот портрет. Ничего не понимая, они просидели минут десять в полнейшей тишине. Наконец мать пришла в себя и начала лихорадочно ощупывать сына, безумным взглядом скользя по его лицу, фигуре, пытаясь поцеловать своего ненаглядного ребёнка.

Через полчаса мать по телефону сообщила отцу о чудесном возвращении сына с того света. Вечером, когда семья собралась за столом, состоялась помолвка, ибо любовь рыжей девчонки не только перевернула тихую размеренную жизнь этой семьи, но и подарила родителям сына. Заново.